Пролог. Месть – то блюдо, что подают холодным.
Четыре года спустя. Итвоз. Герцогство Эстесадо.
– Упаси меня создатель когда-нибудь стать твоим врагом…
– Он прав, Звезда моя. Надеюсь, теперь ты довольна?
Я задумчиво кивнула. Пытаясь понять, действительно ли я довольна? Но да, теперь, я чувствую себя отомщённой. Четыре года назад эта женщина забрала у меня любимого, тут никто не виноват, он сам тогда выбрал. Но вот то, что она пыталась убить не только меня, но и ребёнка в моём чреве – такого ни одна женщина не простит.
Ведьма точно не простит. Глянула на артефакт – Эстер спит в своей комнате. Никого постороннего.
Наказание должно быть всегда, стоит простить, как люди охотно воспринимают доброту, как слабость и радостно прыгают на шею.
Герцогиня не должна быть доброй. Герцогиня должна всегда оставаться герцогиней.
Забросила одну ногу на другую под столом, поправила соскользнувший с бедра чёрный шёлк халата.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я слетал, посмотрел на их разборки?
Махнула рукой:
– Это мне не интересно.
Эта женщина четыре года назад поддалась импульсу, отправила мне яд, чтобы напугать любовницу будущего мужа, я же вынашивала свою месть. Давала ей дозреть. Король легко прикрыл спину жене своего племянника и никто ни о чём не узнал. Тогда я и поняла, что покушение на мою маленькую, как зёрнышко, дочку останется безнаказанным. Никто и не думает ставить дрянь на место.
Нелюбимая, ненужная жена. Женщина, на которой пришлось жениться по указке – здесь мне даже вмешиваться не пришлось. Несколько проведённых ночей с мужем, который выполняет свой долг, чтобы зачать наследника – со временем я смирилась, что он теперь чужой муж. Несколько лет безуспешных попыток зачать, отчаяние, одиночество – мысли поданные и направленные постоянно присутствующим с ней Змеем. “Случайно” найденная книжка с ведьминскими ритуалами. Когда у неё получилась пара заклинаний – дурочка уверовала в то, что она всесильная ведьма. А когда “случайно” нашла призыв, чтобы снять любовную тоску, на который легко откликнулся Змей, дело осталось за малым.
С обретением постоянной физической привязки в мире – телом, к духу Золотого Дракона вернулся его дар-проклятье.
Он снова стал слышать любовную тоску. Чаще всего вдов, иногда жён, чьи мужья далеко… противиться зову сложно, дар, данный самим мирозданием не заглушишь. И по ночам, иногда можно увидеть сноп искр над каминными трубами, который, попадая ближе к безутешной вдове, принимает облик любимого.
Только если в родном мире Змей слышал всех, то у нас – только ведьм и магичек. Вряд ли тоска бездарных меньше, возможно, Змею нужно больше времени.
Проведённая ночь с Драконом, и если сердце женщины чистое – дух забирает тоску, если душа отравлена – питается силой. Месяц экспериментов и маркиза Прасгал понесла, уверенная, что беременна наследником.
Месть – блюдо, что подают холодным.
Только что фамильяр показал мне обряд крещения младенца. Ритуал в храме, нужный магам, чтобы привязать нового члена семьи к роду, его магии и, как следствие – узаконить наследование.
Лицо Оттона второго, когда имя мальчика пять раз подряд стёрлось со свитка – оно стоило любых усилий. Монарх, “блюститель нравственности и порядка”, не мог поверить, что в крови ребёнка нет ни капли от него. Герцог Прасгал, когда-то на себе вынесший Криса из подвала инквизиции, и от меня, – в ярости. Не знаю, что за отношения у него с невесткой, но пощёчина звонким эхом отскочила в каменных сводах церкви. Доволен только маркиз, почему-то.
Моя месть не распространялась на него, но и не задеть не могла, это я прекрасно понимаю. Но он сам решит дальше – принять ли неверную супругу и дать бастарду собственное имя, как делают все аристократы, либо прогнать иностранку взашей.
Мне плевать. Честно плевать. Осознания того, что моя девочка жива и здорова, наследница изобильного края и на это ничто и никогда не повлияет… Ни один мужчина не заберёт у неё своё. В отличии от сына маркизы. Монаршья воля и милость – слишком непостоянная величина. А уж тем более, милость Оттона, напрямую зависящая от настроения “леди короля”.
Эта женщина хотела убить нас обеих. Как ни уверял меня супруг, что она просто хотела припугнуть – ни на грош не поверила. А может просто не дала себе поверить.
Отныне её жизнь – постоянная борьба. С родственниками мужа и светом – за власть и состояние, положенное будущей герцогине. С самой собой – за чувственность, умело распалённую Змеем.
Что бы ни писали брошюрки по этикету – одно дело никогда не знать, какое удовольствие может испытать женщина с мужчиной. Совсем другое – узнать, привыкнуть и лишиться этого. Не удивлюсь, если скоро в газетах Ондолии появятся её фотокарточки.
– На этом всё. Не летай больше к ней. Сможешь?
– Звезда моя! В нашем мире столько безутешных вдовиц. Неужели думаешь, что одна напыщенная глупышка-маркизка сможет лишить несчастных моей помощи?
– На всякий случай, выпей то зелье. С этого момента она не должна больше тебя получить.
– Ты коварная женщина, звезда моя. Гуманнее было бы просто её убить.
– Мы же хотели дать ей шанс исправиться? – и сама рассмеялась нелепости, что сказала.
– Ну да, ну да. Ври дальше. Ладно, пойду, зелье там, дела, – Змей уже без труда принимает физическое тело. И сейчас широкоплечий блондин встал, заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь. – Знаешь, что странно: меня не покидает мысль, что генералишка не поставил ни одного артефакта, блокирующего мне вход. Вольнее, чем в его дворце, мне только и Итвозе. Словно хотел, чтобы я был там.
– Змей. Я скажу, а ты услышь: мы говорим в последний раз о них. Отныне дело кончено, тема закрыта. Теперь их семья в прошлом. Не хочу больше никогда о них слышать.
– Как скажешь, – развернулся, отчего белая, простая рубаха, расстёгнутая наполовину, чуть не распахнулась, и был таков.
Откинулась на спинку кресла, наслаждаясь ощущением.
Внимательные тёмные глаза следят за каждым моим жестом. Встала, отчего полы халата разъехались. Горячий ветерок пробежал по шёлку сорочки, проникая в кожу. Отошла к столику, на ходу повела плечом, то оголилось… перекинула гриву волос на другое плечо и налила два бокала вина.
Движением руки погасила магический свет, зажгла свечи. Подхватила хрусталь и подошла к другому краю рабочего стола, где сидит единственный зритель.
Протянула мужчине бокал, который тот принял без раздумий. Звон хрусталя о хрусталь, как новый отсчёт, и терпкая жидкость опалила горло.
– Тебе и правда всё равно?
Я села прямо на стол, халат болтается сзади, короткое неглиже, оно не закрывает, а подчёркивает. Медленно закинула ногу на ногу. Мои колени на уровне его груди.
