Глава 1
С самого детства он мечтал быть машинистом поезда дальнего следования.
Часто, наедине с собой: в автобусах, перед сном, по пути в магазин, он смотрел, как его фантазии словно показывали ему трейлеры очень эстетского и романтического фильма,
Где глухие ночи тяжелым одеялом накрывали пустые и одинокие, бескрайние расстояния.
Где равномерное тиканье колес, будто метроном или стук часов, рождало умиротворение и покой, а ощущение нечеловеческого, совсем не городского и не цивилизованного времени от столь длинного перехода от одной гавани к другой, от одного оазиса к другому, при причаливании, давало усталым нервам не очень, как ему казалось, понятную другим эмоцию наслаждения.
Он запомнил это чувство с детства
Как собираясь с отцом в Казань, он вместе со всем остальным роем копошился на вокзале, и как наблюдая тронувшуюся платформу, он все еще видел плоды людских трудов.
Все еще ощущал следы приятного терпкого запаха грязного дыма, который дают только поезда дальнего следования, все еще дивился то от брутальных и устрашающих советских построек, то от хрупких и прилизанных небоскребов современности, и как через всего пару часов один город от другого стали разделять бездонные и будто непреодолимые пустынные просторы лесов, полей и болот.
С тех пор он грезил о том, как снова увидит эту больную необъятность, как снова будет удивляться тому, насколько же далеки друг от друга люди, которые так между собой похожи.
И ему хотелось смотреть на эту трагедию не с боку, не голубиным зрением, а чисто по-человечески, обуздав кабину, не переставая, всматриваться в постоянно ускользающий горизонт.
Но это все эфемерно.
Как-то он открыл дверь квартиры и резко поменявшаяся цветовая гамма, а также сменившаяся прохлада на удушающее комнатное тепло, переместили его из мира внутренних иллюзий в мир иллюзий внешних.
И вышедшая из коридора мать с желтым, как прокуренные стены, лицом, удерживая руки в себе, презренно оглядывала мальчика и, поморщившись, уходила обратно.
Он заглядывал в монитор и, наверное, в сотый раз пересмотрел «Прибытие поезда» и в сто первый решил пересмотреть либо мультик «Валли», либо «Полярный экспресс», тогда он еще не решил. В момент принятия важного решения в комнату входила мать
В тот день она сказала:
– Сына, нужно поговорить, это важно
Дрожь по телу, прибивающий жар и замершее сердце – все то, что чувствует человек перед судом, мигом охватило нервозное тело мальчика. Ясное дело, он не знал и даже не предполагал, что примерно тоже самое могла чувствовать его мать, которая точно также боялась осуждения.
Голова мальчика проиграла фрагменты своих позоров, которых каким-то образом могло разглядеть всевидящее око, и он был готов к переживанию тягучей эмоции стыда.
Однако, услышав из скрипучих уст матери прозвучавший вопрос, мальчик выдохнул, и все напряжение скачком стекло в землю.
– Вот, скажи, Владлен, кем ты хочешь стать?
Разумеется, он знал ответ, но что-то затыкало его рот, что-то не давало ему разразиться.
– Не знаю
– Ну как это не знаешь, знаешь, просто не думаешь об этом, – крепко сжимая красными морщинистыми пальцами кружку чая, возразила мать
– Может быть
– Ну вот я точно знаю, что у тебя, как и у каждого человека, есть дар, но его просто нужно раскрыть
Владлен в ответ устало покивал
– Вот я в детстве мечтала писать книги и стихи, а ты можешь стать журналистом или филологом, ты с самого детства всегда как-то красиво и удивительно складывал слова (после небольшой паузы) не думал об этом?
– Не знаю, мам. Это, мне кажется, скучно. Я хочу быть машинистом поезда дальнего следования
На этом моменте взгляд матери резко передвинулся с неопределенного низа на лицо мальчика и слегка выпученные параноидальные глаза выразили непонимание происходящего
– Что… – риторически вопросил Владлен
Владлен знал, что этот ответ ей не понравился и был готов к непринятию, однако видел в застывшем лице матери осколки тысячи разбивающихся друг от друга эмоций, он ждал.
– Не знаю, как-то… – протяжно останавливала реплику мать, – ты же всегда был таким…
На этом акте мать без каких-либо возражений, осуждений ни лицом, ни словом, медленно встала, задвинула стул, пошла помыла чашку и втыкая в пол захлопнула за собой дверь своей комнаты
К сожалению, Владлен почувствовал горечь и отчаяние в этих неряшливых движениях своей мамы. Он поблагодарил судьбу за то, что она, после двенадцати лет жизни Владлена бок о бок с матерью, подарила ему место, где он может быть один – свою комнату и он ушел в нее думать.
Думать о том, как он хотел преодолеть чувство дискомфорта в шее, тазе и подмышках и как когда-нибудь он встанет перед ликом своей первой забытой любви, показав свои выращенные и расправленные крылья, на что богиня, несомненно, положительным жестом и мокрыми глазами позовет его к себе, дабы поблагодарить, обнять и выразить то, что люди называют гордостью.
На тот момент ему было тринадцать лет. Последующие годы своей жизни он не увидит резона хорошо учиться, поскольку отчетливо ощутит бесполезность всего того, что услышит. Как и у всех, у него будет пара толковых любимчиков, которых он практически заобожает и будет вкушать их внутренний мир, захлебываясь.
Но это все также несущественно.
Глава 2
В 18 лет он будет работать в новом торговом центре разливайкой кофе. Рядом с ним будет работать не очень привлекательная девушка, у которой один глаз чуть-чуть больше другого, но в целом она окажется миловатой, и ему с ней будет комфортно. Они будут редко разговаривать, даже когда им удастся схватить свободную минутку, ибо не очень это полюбят, ведь разговоры предполагают некоторую открытость, а им будет вполне радостно быть открытыми лишь наедине с собой.
Хотя как-то раз, после жестокой бессонной ночи и замученного утра, Владлен словит то самое состояние крайней усталости, когда большинство самых незначительных тормозов дают сбой, и сидя в коморке, попивая чаек из больших кружек, Владлен вдруг спросит
– А почему ты работаешь тут?
Девушка вскочит и неуловимо засмеется
– Ты меня напугал…
Она пару секунд посмотрит ему в глаза, но Владлену покажется дольше, и он решит, что его вид странноват и не соответствует его увлеченностью ей.
– Ты выглядишь пьяным, – заявила она
– Нет, я не пьяный
– Ну ладно… Ну я денег хотела и меня подруга позвала, я решила: а че бы нет? Вот уже два года тут
– Прикольно…
Молчание, которое очень захочется прервать не прервется и Владлен будет старательно придумывать о чем бы еще спросить, но параллельно он подумает, что спросив, он даст понять, что чувствует тоже самое, что и, по его мнению, она и как бы даст этой неловкости восторжествовать, отчего вопрос будет придумываться в два раза дольше.
