Небо заволокло серым пеплом, а над городом стоит густой, утренний туман. Солнце ещё только начинало подниматься у горизонта, но я уже знаю, что день ожидает мрачный. Несколько месяцев назад я была самой обычной девушкой, ученицей выпускного класса, а сегодня я борюсь за выживание на безлюдных, разрушенных улицах. Каждый раз, когда я выхожу из своего убежища – подвала одного из домов, то боюсь, что уже могу не вернуться. Но я должна находить пищу, и даже не ради своей жизни. Хотите знать, почему же так вышло?
Все началось год назад. Я сидела в уютной комнате, стараясь успеть сделать домашнее задание до прихода своих гостей. У меня был день рождения и, по обычаю, вся моя немалочисленная семья собиралась в этот день за одним огромным, праздничным столом. Вечером, после поздравлений и тостов, папа решил включить телевизор, чтобы найти музыкальный канал. Однако, когда он нажал кнопку включения, на экранах вещали все одно и то же, ведущие почти в унисон заявляли, что в мире происходит что-то неясное, пугающее и неизбежное. На следующий день в интернете появились слоганы: «Апокалипсис: выживем вместе». Я помню, как смеялась со своим братом над подобными баннерами, а затем вместе придумывали, что же может случиться на этой планете. Мы были беспечны и глупы.
Кто же мог предположить, что страшные байки про конец света вдруг станут реальностью? Но новости следующих дней гласили: «Крупные города пали: Нью-Йорк – затоплен, Рим – уничтожен землетрясением, Вашингтон – сожжён». От этого люди не могли уже прятаться и делать вид, что всё нормально. Пока ещё работали радиостанции и телевиденье, мы получали информацию со всех уголков планеты. Я так радовалась, что это происходит не у нас – в России, а где-то далеко за океаном. Но всё же и эту сторону земного шара достал конец света.
После того, как на мой край обрушились проливные дожди, уничтожая зелёные растения, а затем земля разошлась прямо у нас под ногами, я поняла, что нужно убираться оттуда как можно скорее. В итоге сейчас я сижу здесь, в доме номер десять по улице Воленстрит в Лос-Анджелесе одинокая и потерянная. Хотя нет. У меня осталась лишь одна жизнь, за которую я буду бороться, во что бы это не стало. Когда апокалипсис начался в нашем городе, и дома складывались, как карточные домики, я потеряла всю свою семью за исключением маленькой сестрёнки шести лет. Конечно же, я не могла бросить её и спасать свою шкуру, поэтому взяла с собой, и теперь она была всегда рядом. Если бы не она, то я давно бы уже сдалась, но каждый день я всё больше и больше ощущаю, что ответственна за неё и именно от меня зависит её хрупкая жизнь.
Ночь выдалась не из лёгких. Теперь, когда улицы пусты, город кажется заброшенным, и, не зная его до апокалипсиса, я ни за что бы не поверила в то, что он являлся крупнейшим центром звёзд, киностудий и светской элиты. Сейчас им скорее управляют безумцы, которые то и дело бегают под окнами с плакатами, призывающими молиться и совершать обряды с жертвоприношениями, чтобы задобрить «гнев Божий». Глупости. У меня никогда бы не поднялась рука зарезать кого-то во имя подобной «великой цели». Поэтому я не выспалась, слушая всю ночь крики сумасшедших.
Конец света в корне изменил людей. Те, кто остались в живых, вынуждены были буквально драться за еду. Они нападали в тёмных переулках, а некоторые из нас вели себя как одичавшие животные. Вот и теперь я стою у выхода на улицу, застёгивая свою куртку, а в сапогах прячу пару кухонных ножей. Руки у меня должны быть свободными на случай, если придётся быстро хватать добычу и бежать со всех ног.
– Ты же вернёшься? – раздаётся тихий голосок у меня за спиной. Я оборачиваюсь.
– Конечно, милая, – улыбаюсь я, поглаживая сестру по щеке. – Я не оставлю тебя одну.
Каждый день я говорю эти слова перед уходом. Выйдя на улицу, с головой окунаюсь в мир, который теперь являлся едва ли не воплощением самого страшного из всех кошмаров. Один и тот же маршрут изо дня в день: от подвала до супермаркета, в котором ещё оставалась хоть какая-то еда, и обратно. Двигаюсь вниз по тротуару, местами взорванном, поэтому приходится обходить одну за другой глыбы гравия. Дойдя до места «икс», я, пригнувшись, пересекаю тёмную улицу, а затем осторожно, пытаясь не скрипеть дверью, толкаю её. Обойдя небольшой магазинчик, заглянув на каждую полупустую полку, я нахожу пакет кукурузных хлопьев, не полную коробку с чаем, несколько кусочков рафинированного сахара для сестры и упаковку быстрой лапши. В мире до катастрофы эти продукты не представляли никакой ценности. Сейчас же они были на вес золота.
Крепко прижимая к себе «сокровища», осторожно отправляюсь назад. Когда идёшь с пустыми руками – не вызываешь интереса и вполне можешь пройтись без приключений, но когда же ты идёшь хоть с какой-то вещью, а точнее, едой, то ты становишься «лакомым кусочком» для всех людей в округе. Я иду быстро, как только могу, двигаясь вдоль стен домов. Низкие, широкие каблуки предательски стучат об асфальт, создавая целую симфонию звуков. Мысленно ставлю «галочку» сменить их, как только представится возможность. Из-за того, что город кажется вымершим, этот звук через чур громкий, и отдаётся эхом на всю улицу.
Я почти дохожу до своего подвала, как вдруг путь мне заграждают несколько огромных фигур. Я бросаюсь за машину, надеясь, что меня никто не заметил. Паника накрывает с головой, а дыхание превращается в прерывистое, неровное шипение. Со стороны я, должно быть, выгляжу как маленький испуганный зверёк, отчаянно ищущий убежища. Осторожно выглядывая из-за машины, я понимаю, что этим типам явно не до меня, поэтому, отдышавшись, решаюсь посмотреть на предстоящую разборку.
Два мужчины невероятных размеров стоят друг напротив друга в ореоле единственного светящего фонаря. Они кажутся чёрными тенями на фоне яркого, жёлтого света. Судя по их позам, они никогда не были друзьями, а сейчас и вовсе готовы перегрызть друг другу глотки. Моё зрение не позволяет рассмотреть детали, поэтому я довольствуюсь лишь поверхностным описанием. Один кажется мне мощнее второго, он статен, широкоплеч, и, похоже, с идеальной фигурой греческого Аполлона. Он стоит твёрдо, закутанный в длинный, широкий плащ, который ему явно не по размеру. Второй же мужчина меньше ростом, он кажется щуплым и на порядок меньше Аполлона. Для меня его движения выглядят странно, неестественно, лишёнными любой грации и изящества. Даже здесь, за машиной, я могу ощутить, как между ними накаляется воздух. Он будто трещит от напряжения, и ни капли не удивлюсь, если вот-вот от этих двоих полетят огненные искры.
