«Посети мои мысли, кочевник…»
Посети мои мысли, кочевник,
с остановкой длиною в ночь,
погляди лишь, насколько плачевно
ты заставил меня занемочь.
«Иди скорей. Змеёй скорей пригрейся…»
Иди скорей. Змеёй скорей пригрейся
На доброй пашне розовой груди.
Кори и властвуй, только не осмелься,
В ней отзвуком любовным не гуди.
Знамёна книзу. Жалкой головой же
Мне не склониться. Воля не моя,
Когда покорной грудью я положен
На наготу убойного копья.
Признаться мне, я рад. Тобой сражён.
Не пресных слёз я перелив видал,
Когда со мной идущий на рожон
Мой добрый стяг в сражении упал.
Но сколько бы твой образ не навейся -
Я буду всё равно ему твердить:
«Иди скорей. Змеёй скорей пригрейся
На доброй пашне розовой груди».
«Я естествовед до безобразия бессознательный…»
Я естествовед до безобразия бессознательный:
На запястьях – шпаргалки по недружности,
Но я четко знаю, что моя касательная
Стремится касаться твоей окружности.
В тетрадке координатная плоскость видима,
А на ней векторы парные:
Видимо, я от тебя линейно зависима,
Раз векторы наши коллинеарные.
Если же мы векторами парными
Легли в наш двухмерный координатный оазис,
Но попарно неколлинеарными, –
Мы образуем векторный базис.
Сухим текстом, без слов нежных.
Два угла при пересечении прямых. По неосторожности.
Мы, как синусы этих углов смежных,
Отличились поразительной схожестью.
Ну а если из единицы нас с тобой как суммы слагаемых
Вычесть тебя как квадрат косинуса,
Я попаду в список функций, бесцельно скитаемых,
Как одинокий квадрат синуса.
Я естествовед дурной закалки. Руки трясутся.
Но я знаю: мы друг другу взаимодополнение,
И если наши прямые больше не пересекутся,
Система не будет иметь решений.
