Вот почти и подошёл к своему логическому завершению этот короткий день моего случайного выходного. Пусть это звучит банально, но, как он начался, так он и заканчивается, – с нудного ора моего голодного кота. Да и выходной был… так себе. Отсыпался после бешеных «суток».
Приснился эротический сон. Будто в наш «обезьянник» завезли проституток. За решёткой установили шест и приказали им по очереди на нём извиваться. Мол, кто победит, того и выпустят. А на месте дежурного по ОВД сидит подполковник Зинченко и в бинокль за ними наблюдает. И после выступления каждой оценки поднимает, как в фигурном катании. Бред.
Проснулся от предсмертного воя голодного кота. Достал из холодильника два бутерброда. С дырявым сыром бросил коту, а второй, с какой-то скрюченной колбасой, съел сам. Почитал заголовки попавшегося под руки журнала, включил телик, а там та же ерунда, но в лицах. Походил туда-сюда по квартире, сонно почёсываясь, прогнал с кровати обнаглевшего кота и опять лёг. Два раза настойчиво «истерил» под подушкой телефон. Ага, щаз… Предупреждал же идиотов: не вздумайте, буду отсыпаться. Ну, конечно! Поспишь тут с ними. И этот ещё. Боцман как-то бесшумно запрыгнул на кровать, улёгся у меня на груди и, щуря свои наглые зелёные глаза, «включил» на полную громкость своё вибрато. Рыже-полосатое создание, блаженно щурясь, неотрывно наблюдало за моим острым «ощетинившимся» кадыком, мягко массируя передними лапами расслабленную тушку своего хозяина где-то в районе третьего-четвёртого ребра.
– Ты чего, собака? Жрать опять хочешь? – спросил я у домашнего животного, несильно щёлкнув его по уху.
Кот обрадованно воткнул в мою сонную плоть четыре пары острых когтей, увернувшись от оплеухи, спрыгнул на пол и побежал к своей пустой со вчерашнего дня миске. Надо вставать. Мы в ответе за тех, кого… морим голодом.
– Омлет будешь? – на всякий случай спросил я у орущего басом Боцмана, накручивающего «восьмёрки» вокруг моих босых ног. – Тебе с сыром или колбаской?
Кот на мгновение замер, будто на самом деле выбирал.
– А вот и не угадал, собака рыжая, нет ни сыра, ни колбаски, – злорадно улыбнулся, почесав свою задницу, добрый хозяин.
Разделив пятияичный омлет на две равные части, поев и окончательно проснувшись, я понял, что выходной нужно закончить чем-то активным. Взгляд упал на синюю коробку, лежащую второй месяц на тумбочке в прихожей. Через всю коробку шли три параллельные белые полосы, а на боковой поверхности красивым шрифтом было начертано легендарное слово – ADIDAS. Это были новые кроссовки, подаренные мне моим (оказывается, нежадным и где-то даже чутким) коллективом на юбилей. Ну как юбилей? Просто Вася Крепченко сказал, поднимая рюмку: «… На нашей вредной работе каждый день рождения отмечать нужно, как юбилей!» Не отрывая взгляда от коробки, спотыкаясь об сытого благодарного Боцмана, я открыл крышку. Это были они! Пара белых кроссовок с тремя чёрными полосками по бокам, с золотистой надписью на заднике – Adidas, сорок четвёртого размера. Невольно поднёс их к лицу и зачем-то понюхал стельки. Пахло капитализмом, немцами и каким-то драйвом. Надел. Шнурки как-то сами завязались красивыми петельками. Нет, ну, как влитые! Захотелось куда-то бежать, кого-то обгонять и вообще бить какие-нибудь рекорды!
Бежать! Точно! Благо рядом с моим домом и парк, и длинная набережная. Спортивный костюм нашёлся сразу. Как лежал в стиральной машинке, так и лежит. На прошлой неделе всем отделом сдавали нормы по физподготовке. Не сдали двое. Старший прапорщик Тимофеев – по причине лишнего веса, превышающего допустимую нагрузку на турник. И лейтенант Светочка из разрешительного отдела – по причине пятого месяца незапланированной беременности. От костюмчика попахивало, но это даже вселяло уверенность и напоминало о спортивном прошлом хозяина. Кандидат в мастера по боксу как-никак. А то, что штанишки излишне натянулись на мужественных ягодицах и молния на куртке застегнулась на мощном прессе только при выдохе, так это физическая стать натренированного мужчинского тела.
Бежалось легко. Просто удивительно легко бежалось. Новенькие кроссовочки ровненько и уверенно топали по неширокой парковой дорожке, рекламируя здоровый образ жизни. Народу было немного. А укрепляющих здоровье – вообще единицы. Кое-где на лавочках кучковалась молодёжь, позвякивая пустой стеклотарой и хрустя пивными банками. Да между стволами деревьев и за чахлыми кустами сирени сновали собачники – по-деловому, вместе со своими питомцами, оставляя мокрые эсэмэски на стволах зелёных насаждений парка. Неожиданно сзади послышалось шумное ровное сопение.
– Лыжню! – послышался настойчивый голос, и тут же на выдохе: – Шевели маслами, сынок!
Я инстинктивно принял вправо и обернулся. Меня обгонял среднего роста, сухого телосложения дедок. На вид ему было лет шестьдесят или около того. Одет бегун был в старый вылинявший светло-синий спортивный костюм с белыми полосками на воротнике и манжетах и надписью на груди: СССР. Ветеран вечерних пробежек легко обогнал меня и, уверенно шлёпая китайскими кедами по дорожке, свернул вправо. «Шустрый дедок, – подумал я, прибавив ходу, – жаль, что свернул… я бы сейчас показал кто тут.
Неожиданно с бокового ответвления на центральную аллею выбежало что-то совершенно неземное. Газель… лань… самка очень благородного оленя… антило… Да всё не то! Ярко красный костюм фанатично и преданно облегал её идеальных форм фигуру. Пропущенный через вырез белой бейсболки хвост вьющихся чёрных волос красиво раскачивался в такт синхронных движений её симметричных ягодиц. Я не видел её лица, мне не было видно, что там у спортсменки впереди, но, поверьте, это было не важно. Меня вполне устраивал вид сзади. О, там было за чем бежать! И я бежал. Бежал, задыхаясь, покашливая, сморкаясь, сопя, обливаясь потом и спотыкаясь о ровную поверхность нового асфальтового покрытия. Я, конечно, понимал, что так быстро и долго всё это продолжаться не может. Мой физический потенциал, теряя сознание, как бы шептал мне:
– Андрюха! Куда ты? Зачем, идиот? Вот прямо сейчас ты сдохнешь! Вот прямо сейчас… ещё пару шагов и… Пульса нет.
Но вдруг объект моего преследования… цель моего вечернего забега… маяк моей спортивной карьеры обернулся. Не переставая двигаться вперёд, но теперь уже задом, газель побежала ко мне лицом, с интересом рассматривая мою прокачанную, подтянутую, спортивную (я и сейчас так думаю) фигуру. Потом она внезапно остановилась, вытащила из ушей маленькие, пищащие не по-нашему наушники и, ехидно прищурив глаза, задала вопрос:
