Оставьте расти вместе то и другое до жатвы;
и во время жатвы я скажу жнецам: соберите
прежде плевелы и свяжите их в связки,
чтобы сжечь их; а пшеницу уберите
в житницу мою [Мф. 13:30]
Эта книга написана в честь 200-летия Ф. М. Достоевского, которое исполнилось в ноябре 2021 г.
Ф. М. Достоевский является моим самым любимым писателем. Я преклоняюсь перед ним как перед величайшим русским и мировым писателем-классиком и как перед великим учителем человечества. На мой взгляд, в настоящее, крайне переломное и кризисное, для России и всего мира время его творчество является как никогда актуальным. Именно об актуальности его произведений, его поразительных пророчествах, глубине его идей я хочу напомнить читателям через свое собственное творчество, которое появилось в результате моего художественного диалога с великим гением.
В восприятии художественного текста я следую за М. М. Бахтиным1, утверждавшим, что автор любого произведения всегда стремится к «диалогу согласия» со своим читателем, кульминацией которого является их «духовная встреча». Состоится эта встреча или нет, зависит во многом от самого читателя. Настоящий гениальный писатель никогда не дает идеи в готовом виде, надеясь на понимающего читателя. Идеи растворены в художественном произведении, проявляются через образы и выкристаллизовываются в разного рода контекстах. В любом произведении писатель задает определенную планку восприятия своего текста, и у гениальных писателей эта планка высока. Таким образом, читая текст гениального автора и вступая с ним в «диалог согласия», читатель пытается возвыситься до заданной автором высоты.
Однако «духовная встреча» автора и читателя происходит далеко не всегда. Для большинства читателей в силу их личных особенностей данный подъем оказывается недоступным, ибо любой подъем – это труд, а трудиться хочет и умеет далеко не каждый. В таком случае в качестве ответа на предложенный автором диалог читатель не пытается понять автора и подняться на его уровень, а пытается опустить автора до своего уровня и интерпретирует его произведения с точки зрения своей системы координат, часто находящейся в противоречии с авторской. Данная тенденция очень часто наблюдается и при интерпретации творчества Ф. М. Достоевского. Примером подобного неадекватного восприятия творчества великого русского гения является стихотворение писателя и общественного деятеля Дмитрия Быкова «Достоевское», опубликованное к юбилею Достоевского в «Новой газете», №125, 8 ноября 2021 г.: «Наслаждаться паденьем, подпольем, быть клопом, паразитом, блохой… Ты один нас действительно понял, потому что ты тоже плохой». Очевидно, что это не адекватная оценка творчества Достоевского, а личное мнение о нем Дмитрия Быкова, которое он составил на основе своего уровня духовного и интеллектуального развития, находящегося неизмеримо ниже уровня развития Достоевского. Но, на мой взгляд, проблема здесь не столько в том, что Моська лает на слона, сколько в том, что данный неадекватный взгляд и подобные ему на творчество писателя активно распространяются и популяризируются с целью дискредитации великого гения. С этим, конечно, необходимо бороться.
В данной книге я предлагаю читателям познакомиться со своим восприятием творчества Ф. М. Достоевского, которое нашло отражение в моих собственных художественных произведениях, созданных по мотивам произведений писателя. Разумеется, я понимаю, какой на самом деле глыбой являлся Ф. М. Достоевский и что подняться до заданной им высоты очень сложно, но считаю, что необходимо хотя бы пытаться делать это, и это особенно важно именно сейчас. М. М. Бахтин говорил о так называемом «большом времени», в которое распахнуты гениальные художественные произведения. Читатели позднейших эпох уже имеют свой контекст понимания, и в этом контексте происходит обновление прежних смыслов. И если верно утверждение, что «ни сам Шекспир, ни его современники не знали того „великого Шекспира“, которого мы теперь знаем»2, то оно особенно верно и в отношении Достоевского в наше время. Именно с точки зрения проблем сегодняшнего дня я попыталась увидеть произведения Ф. М. Достоевского, писателя-пророка, и отразила свое видение в своих произведениях.
Сама концепция художественного диалога в литературе не нова. Как утверждает исследователь Т. С. Круглова, «одна из важнейших особенностей эстетики ХХ века состоит в пересмотре категории искусства как самодовлеющей и самозамкнутой целостности. Такая „переоценка эстетических ценностей“ привела многих представителей модернистского искусства к идее диалогизма, имманентно присущего художественным произведениям. <…> На уровне художественного текста взаимодействие наблюдателя и объекта наблюдения может быть прочитано в семиотической перспективе как взаимодействие адресата и адресанта. На уровне же самой художественной структуры произведения это взаимодействие может воплощаться в разнообразных цитатах, аллюзиях, реминисценциях, которые указывают на творческий диалог и взаимовлияние. Однако, очевидно, чтобы творческий диалог состоялся, необходимо принимать во внимание специфику разных картин мира, которые могут быть сведены друг к другу через общие типологические параллели, часто возникающие в этом случае»3. В качестве примера такого художественного диалога Т. С. Круглова приводит лирический диалог М. И. Цветаевой с Шекспиром, выраженный в шекспировских стихах Цветаевой.
В моем творчестве тоже есть пример такого диалога. В 2019 г. вышла моя книга «Диалог с Шекспиром. Сонеты»4. Замысел ее возник еще в 2014 г., который был объявлен Перекрестным Годом культуры Великобритании и России. Изначально я планировала просто перевести сонеты Шекспира, но в процессе работы поняла, что точно следовать Шекспиру у меня не получается, а получается свой вариант стихотворения, более созвучный нашей русской православной культуре. Тогда я решила принципиально отойти от следования за текстом Шекспира и попыталась описать свое видение художественных тем, образов и идей, которые он отразил в сонетах. В связи с этим на каждый шекспировский сонет у меня возникла своя версия того, как бы он мог звучать в контексте русской пушкинской культуры. Сонеты Шекспира я попыталась осмыслить в русле такого направления, как духовный реализм. В итоге у меня получился своеобразный диалог с Шекспиром, диалог не только с точки зрения разных культур, но и времен.
В данной книге у меня получился диалог с Достоевским, диалог прежде всего с точки зрения времен, ибо я нахожусь в поле той же великой православной русской культуры, в которой находился Достоевский. Для меня это поле несомненно и ощутимо. Вопреки атеистической советской эпохе и расхристанному капиталистическому постсоветскому периоду наша православная культура, ведущая людей к Свету, продолжает существовать, и я пишу свои произведения, находясь именно в ее поле. Чтение произведений Достоевского с позиций сегодняшнего времени всегда вызывало у меня ряд вопросов. Что сказал бы Достоевский, если бы попал в наше время, как бы он его изобразил? Что видим мы в произведениях Достоевского с позиции нашего времени, какие новые смыслы они в себе открыли по прошествии стольких лет? Как могли бы развиваться события в произведениях Достоевского и каковы были бы судьбы героев его романов (Раскольникова, Мышкина, Рогожина, Ставрогина и др.), если бы он писал их в наши дни? Попытки ответить на эти вопросы побудили меня вступить в художественный диалог с Достоевским и при создании собственных произведений по мотивам его текстов попытаться подняться до его высоты, постигнуть глубины его смыслов и актуализировать его творчество с позиции сегодняшнего времени. Для того, чтобы понять, в чем именно у меня получился диалог с Достоевским, нужно обязательно сначала прочитать те произведения Достоевского, по мотивам которых созданы мои тексты, поэтому название произведения Достоевского указывается в скобках под названием моего произведения. Таким образом, данная книга направлена, прежде всего, на то, чтобы обратить читателей к творчеству Ф. М. Достоевского, побудить их ознакомиться с произведениями писателя, перечитать их или их знаковые эпизоды. Принципиально значимо и то, что мои произведения являются поэтическими, несмотря на то, что Достоевский всегда писал только в прозе. Однако, на мой взгляд, в некоторых своих текстах Достоевский выступал буквально как поэт в прозе (например, очень поэтично описание земного рая во сне Версилова в романе «Подросток»), а поэтическое оформление глубоких идей Достоевского придает им особое звучание. Принципиально важно и то, что во всех моих произведениях данной книги присутствует образ Христа.