Атлантический океан,
12 июля, среда
Нос «Арабеллы» поднимался над волнами, затем проваливался вниз и снова стремился вверх среди серых спин дельфинов. Под натянутыми парусами яхта мчалась на предельной скорости – десять узлов, а ванты звенели, словно струны скрипки.
– Если ветер не переменится, к утру дойдём до лагуны, – сказал Генри, усаживаясь рядом со мной в кокпите.
– Надеюсь, мы опередим отлив хотя бы на час, – ответил я.
С Генри мы познакомились семь лет назад, когда я поступил на работу в лондонское отделение Агентства по расследованиям. До самой пенсии, на которую он вышел девять месяцев назад, он был моим партнёром. Благодаря ему из надменного выскочки я превратился в мужчину. Недавно он потерял жену. Его некогда крепкое тело заметно похудело, скулы резко выступали под кожей.
– Думаю оставить «Арабеллу» тебе, Питер. Знаю, ты будешь о ней заботиться.
Я выругался про себя. Генри был сам не свой.
– Соберись, будь добр, и приготовься взять штурвал.
– Уже пора? Дай взглянуть на картплоттер1, – поправляя очки, сказал он, и проверил курс. – Хорошо, беру.
Я передал ему управление и сел рядом. Время от времени какая-нибудь особенно крупная волна с грохотом проходила под килем, а её гребень нависал у нас за спиной. По спине у меня пробегали мурашки, но главное в борьбе со страхом – не оборачиваться назад.
– А каково твоё оправдание? – неожиданно спросил Генри.
– Оправдание за что?
– За свой вид, Питер. Я знаю, что ты уже месяц в отпуске, хотя появился на моём пороге мокрым псом всего вчера. Я говорил с Бейли.
– И что он тебе сказал?
– Упомянул лишь, что мне нужно привести тебя в чувство, даже если для этого придётся выбросить тебя за борт и тащить за яхтой, пока у тебя в голове не прояснится.
– Остроумно.
– Старые кошмары вернулись?
Я покачал головой. Кошмары никуда не исчезали. Просто стали пореже за последние годы. Они были частью моих воспоминаний – изуродованные тела, воронки от снарядов и глаза тех детей… Им не исчезнуть никогда. Но нынешнее моё состояние было вызвано другим. Или всё же нет?
– Ты не должен так продолжать, мальчик. Я знаю тебя – трусость тебе не присуща. Как и отчаяние.
– Я не в отчаянии, Генри. Скорее, я запутался.
– В моём положении я не могу сделать многого, разве что помочь тебе разложить мысли по полочкам.
– История долгая, Генри. Но она не о той войне. Последний месяц я пытался разобраться в событиях, которые пережил. Копался в интернете, ходил в библиотеки. Читал всё, что попадалось мне на глаза, даже старые газеты.
– Знаешь, Питер, иногда, чтобы добраться до истины, нужно остановиться и посмотреть на свою жизнь со стороны – как на реку, текущую мимо тебя. Сначала она мутная, но потом течение уносит лишние вопросы, вода очищается. Тогда ты начинаешь удивляться: как же раньше не видел ответ, который всё это время был прямо перед глазами?
– Если он есть.
– Он всегда есть, Питер. И, как правило, он очень простой.
– Похоже, ты всё ещё любишь охоту за ответами, Генри?
– Похоже, я ещё не совсем сдался.
Прогноз на приближающуюся ночь был благоприятным. Я посмотрел на небо. Ветер гнал облака вниз к воде, и они напоминали воздушных змеев с растрёпанными хвостами. Генри сидел у штурвала.
– Чтобы понять всю картину, мне придётся рассказать не только то, что я видел. Есть события, которые я могу лишь представить – судя по тому, что прочёл за последний месяц. Я собрал их, как кусочки пазла.
– Тогда начинай с самого начала, мальчик.
Я закрыл глаза, вспоминая:
– Всё началось шесть недель назад…
Нью-Йорк, воскресенье,
28 мая, 2:50
Закат искрился на поверхности океана. Волны вздымались к вершине скалы и, разбиваясь, рассыпались дугой. Левая нога скользнула по мокрому участку – я потерял равновесие. Я понял с холодком ужаса, что лечу по гребню – прямо к обрыву, на дне которого сверкала вода. Внезапно вокруг меня зазвучал мотив из песни I Feel Good. 2Казалось, он издевался над последними мгновениями моей жизни.
Медленно открыл глаза. Сквозь мутную пелену кошмара постепенно сфокусировался экран мобильника, подпрыгивающего от вибрации на тумбочке. Песня Джеймса Брауна становилась всё громче. Я встряхнул головой, нажал на трубку и прохрипел:
– Уайли.
– Питер, прости, что разбудил, – в голосе капитана слышалась усталость. – Тебе нужно успеть на рейс British Airways из JFK в пять тридцать. Линда уже зарегистрировала тебя онлайн.
Линда Смит была моим напарником, и сам факт, что капитан Уильям Бейли прервал и её отпуск, означал: случилось нечто срочное. Не менее серьёзным было и то, что Бейли позвонил лично, а не поручил это своей секретарше. Я начал работать в лондонском отделе Агентства почти семь лет назад и только сейчас смог взять более длинный отпуск. Два дня назад наконец добрался до родителей в родной Нью-Йорк, и разница во времени всё ещё давала о себе знать.
– Что случилось, Билл?
– Саламандра снова объявился. Ты нам нужен, Пит. Постарайся не опоздать на самолёт. Удачного полёта.
– До скорого.
Я потер щетину на подбородке. «Саламандра» – так называли преступника, стоящего за двумя нераскрытыми убийствами, расследуемыми в Америке и Европе. Несмотря на бессонные ночи отдела, горячие следы ни к чему не привели, и дело зашло в тупик.
На завтрак времени не оставалось. В лучшем случае мне потребовался бы минимум час с лишним, чтобы доехать со Статен-Айленда до аэропорта. Ни одного телефонного номера такси я не помнил, спустился вниз за телефонным справочником – и только тогда вспомнил, что смартфон справился бы не хуже. Кажется, я начал стареть, раз не иду в ногу с технологией. Позади меня что-то шевельнулось.
– Что-то случилось, Пит?
У моей матери – инстинкт дикой кошки и слух английского сеттера.
– Работа. Мне нужно успеть на самолёт в Лондон в пять тридцать. – Я обнял её и прошептал: – Прости…
– Я сварю кофе, – кивнула она и пригладила серебристую прядь за ухом. – Разбужу отца, и мы отвезём тебя в аэропорт.
Мне действительно повезло с такой матерью. Не припомню, чтобы она когда-либо тратила время на причитания по поводу очередной выходки судьбы. Её практичный подход к жизни всегда помогал мне справляться с собственными эмоциями. Мы оба испытывали горькое разочарование из-за срыва семейного отпуска, но понимали, что изменить ничего не можем.
– Не волнуйся, мам, я вызову такси.
– Никаких проблем, Пит, мы отвезём тебя сами. Так у нас с отцом будет ещё немного времени, чтобы тобой насладиться.
