– Я хочу предложить тебе сделку, – резко произносит, играясь пальцами с ручкой.
От его слов напряглась, сразу же накручивая себя и прикидывая в голове варианты.
В мысли лезли самые непристойные темы, но я утешала себя тем, что у него и так хватало девушек на ночь.
– Какую? – сглатываю, готовясь к самому худшему. Невольно сжимаю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в руку.
Картер продолжает сверлить меня взглядом, под которым хочется провалиться, и произносит:
– Тебе нужны деньги, а мне – ребёнок, – услышав эти слова, растерялась. До меня не сразу доходит смысл сказанного, и я непонимающе смотрю на мужчину. Зачем ему это?
– Прости, что?… – выдавливаю, не совсем понимая, к чему он клонит. Он хочет, чтобы я… Родила ему ребёнка? Что за ерунда?!
– Ты пришла ко мне и сказала, что сделаешь всё, чтобы я дал тебе деньги. Как и говорил, я не благотворительный фонд. Деньги в долг не даю, а вот заплатить, купив, могу, – эти слова он говорит всё также холодно, с особым равнодушием.
Будто мы сейчас разговариваем не о живом организме, а о каком-нибудь товаре.
И снова я разочаровываюсь.
– Мы же говорим сейчас о ребёнке, а не… – не смогла договорить, потому что Адам подаётся вперёд, ставя локти на стол и перебивая меня:
– Я тебя не заставляю, – летит чёткий ответ.
Он прав.
Я самостоятельно пришла к нему и сказала, что сделаю всё, лишь бы он помог мне.
И вот, когда он даёт мне этот шанс, я сомневаюсь. – И не принуждаю. Выбор только за тобой.
На мгновение опускаю взгляд в пол и с силой закусываю губу.
Сейчас я совершу главную ошибку в своей жизни, но другого выхода у меня нет.
Я долго думала над планом своих действий, но ни один вариант не принесёт мне того, что нужно. И отказывать сейчас Картеру было глупой и неразумной идеей.
Но ребёнок ведь живой, не вещь. А он обращается с ним так, будто тот ею и был. Да и продать собственное дитя… Не уверена, что я смогу.
– Что будет с ним после того, как он появится на свет? Заберёшь? – до боли сжимаю кулаки и надеюсь услышать утешающий ответ. Какой именно хотела – сама не знала.
Мужчина поднимается с кресла и, будто хищник, не спеша, идёт в мою сторону, отчего все мысли молниеносно растворяются в голове.
– Заберу, – утвердительно кивает, отчего сердце в груди сжимается с такой силой, что начинает болеть.
Одно короткое слово, и всё, я чувствую себя ещё большим опустившимся на дно человеком. Если соглашусь, то отдам свою родную кровь.
Вряд ли я смогу это сделать.
Но мне нужно.
Разве я не говорила себе, что, в первую очередь, меня волнует только настоящее? И всё, что должно было меня сейчас волновать – брат. Тот ребёнок.… Уже в будущем. А меня волнует то, что происходит здесь и сейчас.
И хоть я утешаю себя этими словами, всё равно чувствую себя мерзко.
Понимаю, что опускаюсь ещё ниже.
Но у меня нет выбора, поэтому только хочу согласиться, выдавить из себя эти травмирующие душу слова, но не успеваю.
– Но могу пойти тебе навстречу, – от этих слов все внутренности скручивает, и я с надеждой задерживаю дыхание, боясь прослушать его следующие слова.
– По старой дружбе с твоим братом. Можешь остаться жить у меня в доме вместе с ребёнком. Стать его матерью и моей женой. На публику. Тебе потребуется актёрское мастерство. Не умеешь – должна научиться.
От его слов кружится голова, и всё действительное кажется сном. Сейчас я до сих пор сплю на своей жёсткой кровати, и вот-вот прозвенит будильник, по которому обычно встаю на любимую работу.
Но трели не слышится, и я шумно выдыхаю, смирившись с тем, что происходящее реально.
Его слова кажутся дикостью, но переваривать их у меня сейчас нет ни времени, ни желания.
Сверлю взглядом пол и понимаю, что в голове ни единой мысли.
О своём решении я пожалею.
Когда-нибудь. Но для начала обдумаю. Только потом.
А сейчас…
Поднимаю на мужчину взгляд и смотрю на его лицо, на котором царит безмятежность. А потом чётко произношу, сама не ожидая от себя и представляя перед глазами своего брата.
– Я согласна.
У меня нет выбора. Потому что на чаше весов жизнь человека, которого я люблю.
Приподнимаю уголки губ, пытаясь успокоить тётю. Я старалась быть спокойной и собранной, но когда родной человек смотрит на меня со слезами на глазах, хочется заплакать в унисон. Не любила сентиментальные прощания. Особенно, когда оставляешь двух самых родных для тебя людей.
– Всё будет хорошо, – успокаиваю и её, и себя. Всё было не так плохо, но я понимала её волнение. Я уезжаю в совершенно другую страну одна, надеясь только на посторонних людей.
Но делаю я это только ради них. Чтобы они ни в чём себе не отказывали. Буду ломаться на части от разлуки, разрушаясь изнутри, лишь бы мой брат и тетя были счастливы.
– Милая, позвони, пожалуйста, как прилетишь, – сердце сжимается от той боли, что я сейчас чувствую, покидая родных.
Киваю и перевожу взгляд на самого дорогого мне в жизни человека. Влад старается быть сильным, поэтому поджимает губы, чтобы не заплакать. Вцепился своей маленькой ладонью в руку женщины, заменившей нам мать, стараясь держаться.
Мой маленький мужчина.
Присаживаюсь на корточки, обхватывая своими ладонями маленькое пухлое лицо младшего брата.
– Радость моя, – как всегда, ласково обращаюсь к нему, пытаясь утешить. – Я уеду ненадолго. Ты не успеешь моргнуть, как я уже вернусь обратно домой.
Ломала себя, говоря эту противную ложь. Потому что не знала, когда вернусь. Возможно, даже никогда. Но я обязательно заберу их с собой, когда смогу обеспечивать нас всех. Но для этого нужно будет время. Очень и очень много.
– А ты привезёшь мне автограф Тора? – спрашивает со всей серьёзностью. Улыбаюсь, хватаясь пальцами за его пухлые щёки.
– Я постараюсь, – не обещаю, потому что сделать это невозможно. А так хоть у него призрачная, но какая-то надежда.
– Но если не получится, то лучше сама приезжай! Я буду ждать. И присылать тебе письма. Только научусь писать, и буду отсылать их тебе каждый день!
Не сдерживаю своих эмоций и обхватываю его маленькое тело двумя руками, прижимая к себе. Зарываюсь лицом в его плечо и вытираю солёные слёзы, которые пошли так некстати. Я хотела зарыдать в самолёте, но не сейчас, показывая свою маленькую слабость.
А ещё я боялась цепной реакции. Но, боюсь, не выдержу, когда увижу его плачущее лицо.
Прижимаю сильно-сильно, боясь отпустить. Казалось, что если сделаю это – никогда больше не увижу. Но думать о таком не хотела, поэтому всё-таки отстраняюсь и целую брата в висок.
– Люблю тебя.
Эти слова и стали самыми больными, потому что Влад не выдержал и заплакал. Мне было нереально больно, но я не могла взять их с собой. Потому что сама не знала, что будет со мной в Нью-Йорке. Может, загнусь в трущобах или же вырвусь вперёд. Настроена была на второе, но, кто знает, что будет дальше.
