***Ознакомительный фрагмент. Глава 1***
Этой весной в Риджинии стояла небывалая жара. И сегодня красное солнце почтило своим присутствием небосклон. Жители Империи наблюдали редкое природное явление, как алое марево окутывает золотистый диск. Именно в такие дни древние творили магию, совершая ритуалы и обращаясь к богам. Но теперь это всего лишь представление, которое сама природа устраивает для туристов и любителей мистических историй. Более ста лет назад Дарданская Империя выбрала технический путь развития, а магия осталась пережитком прошлого, как архаичный язык или мертвый артефакт. В наше время ритуалы никто не проводит, а в богов не верят.
Я выглянула в окно и убедилась, что кровавый шар по-прежнему нависает над городом, а небо окрасилось в пунцовый. Но ближе к горизонту проступила лиловая полоска, предупреждая, что скоро стемнеет. Подмигнув небесному страннику, я задвинула жалюзи. Вспомнила, что именно в такой день три года назад приехала в Ольвию, столицу Риджинии, и поступила на службу в местное отделение полиции. И сейчас моя практика подходила к концу. Я уеду и больше не услышу обидных прозвищ, не пересекусь с хамоватым напарником и навсегда похороню воспоминания о мужчине, который меня предал. Мне пришлось наступить на горло собственной гордости и обратиться к отцу за помощью. Он похлопотал за меня в министерстве, полагая, что дочь наигралась во взрослую жизнь. А возможно, до него дошли неприглядные слухи. От мыслей меня отвлек звонок по коммутатору, и тут же раздался хриплый голос Добсона.
Через минуту мужчина перегнулся через низкую серую перегородку, отделяющую наши столы. Он зашевелил кустистыми усами, произнося слова:
— Эй, Блэкстон, поднимай свой тощий зад! Поступил сигнал от береговой охраны: кто-то проник в храм-музей. Они два раза выезжали на место, но никого не обнаружили. Теперь наш черед обследовать здание.
— И как преступник пробрался внутрь, если храм опечатан магией и охранной сигнализацией?
Я прикрепила к поясу брюк дубинку-шокер. Табельное оружие шеф мне так и не выдал. Бросив взгляд на спинку стула, решила пиджак не надевать. Весна в этом году выдалась жаркая, но вместо того чтобы носить легкие платья и сандалии, приходилось париться в форменных брюках, грубых кожаных ботинках и рубашке из плотной, правда, хлопковой ткани.
Добсон на мой последний вопрос не ответил, но я расслышала бормотание:
— Ну и послали мне боги напарничка! Одно слово — молоденькая цыпочка. Наверняка ей родители не говорили, что голова предназначена для того, чтобы думать, а не плести планы по соблазнению начальника.
Сжала кулаки, но обиду проглотила. Роман с начальником был самой большой глупостью за всю мою жизнь. В прошлом году шеф Симонс проявил ко мне мужской интерес. Я не слишком опытна в подобных делах — за пять лет учебы мне было не до романов. А прибыв на практику в Риджинию, с утра до ночи занималась раскрытием преступлений. Все хотела доказать, что чего-то стою. Шеф понравился мне сразу — именно о таких возлюбленных грезят наивные девы: мужественное лицо с твердым подбородком, светлые волосы, яркие голубые глаза. Внушительный рост и мощный разворот плеч завершали образ уверенного в себе мужчины. Я сдалась не сразу, но все же уступила настойчивым ухаживаниям. Знала, что Симонс был женат, но он уверял, что брак трещит по швам. В глубине души надеялась, что все изменится: возлюбленный разведется и вот-вот сделает мне предложение. Но все вышло иначе. После того как в прошлом месяце его беременная супруга заявилась в участок, грозясь разрушить карьеру мужа, а у меня выдрать волосы, коллеги узнали о нашей связи. Я была шокирована, увидев располневшую фигуру жены Симонса. Он представил все так, будто я его соблазнила. Сказал, что я из тех дамочек-полицейских, которые продвигаются по карьерной лестнице через постель. А он всего лишь мужчина, и не устоял перед настырной поклонницей. При разговоре главы полиции с женой дверь в кабинет была открыта, и сотрудники слышали каждое слово. К сожалению, принц из моих грез оказался подлецом, а его любовь — обычной похотью. Лишний раз порадовалась, что скрыла информацию о родстве с министром Алистером Блэкстоном. Никто не мог предположить, что важный сановник отпустит любимую дочурку в глухомань. Как бы то ни было, но с тех пор моя жизнь стала несносной. Сослуживцы меня ненавидели и считали, что я пыталась разрушить карьеру их многоуважаемого шефа и верного семьянина. Старалась не реагировать на оскорбления, решив, что доработаю до конца срока. И предвкушала, как через несколько дней буду свободна.
Как только мы покинули серое здание отделения полиции, знойный ветер опалил кожу, легкие наполнились горячим воздухом. Уже открыла дверь техно-кара, когда напарник громко кашлянул, намекая, чтобы я отошла от водительского места. Пожала плечами и расположилась на пассажирском сидении. Весь путь до музея мы молчали, да в разговорах и не было необходимости. Дорога по побережью была живописной, а смех и крики отдыхающих заставляли печально вздыхать.
— Завтра у нас воскресенье, я взял отгул. Дежуришь одна, — процедил сквозь зубы Добсон. — Если какой инцидент — звони шефу.
Кивнула и отвернулась к окну, мечтая, как вернусь в Аркону, столицу Дардании, и больше не увижу ни «любимого» напарника, ни шефа. Правда, родовое гнездо, кишащее родственниками-аристократами, не лучше недружелюбной Риджинии. У меня никогда не было теплых отношений с отцом и матерью, лишь бабушка любила меня и баловала. Но она умерла, когда мне исполнилось десять. В своей же семье чувствовала себя чужой. Все внимание досталось моему старшему брату — наследнику и надежде семьи, а также моей младшей сестренке — красавице, блистающей в высшем свете. А я была для родственников сплошным недоразумением — много времени проводила за чтением книг, о нарядах особо не думала, а обществу поклонников предпочитала лекции в Академии права. До последнего отец был убежден, что я одумаюсь и не выберу должность следователя. Он уже подготовил мне место юриста в министерстве. Когда я сообщила родителям, что согласилась на распределение в полицейское отделение в регионе Риджиния, отец кричал, чтобы я не рассчитывала на помощь, а мать причитала, что только замужество образумит меня. За эти три года родственники ни разу не связались со мной, ожидая, когда я паду перед ними ниц и повинюсь за ошибки. Представляю выражение превосходства на их лицах.
— Все в облаках витаешь, напарничек? — зло рыкнул Добсон, прервав мои размышления. — Вылезай, Блэкстон. Приехали.
К грубостям я уже привыкла, а вот к тому, что меня зовут по фамилии — нет.
