В давние времена, в некотором государстве народом правил царь Иван. Который там по счету – Иван Первый, Второй или Двадцать Второй – не суть важно. К делу относится лишь то, что царь состарился и одряхлел прямо до неприличия. Ходить он уже не мог, и на трон его пересаживали из инвалидной коляски. Покрасуется Его Величество на троне часок-другой, пообзывает министров казнокрадами – потом обратно в коляску и в кроватку бай-бай. Ворам, конечно, раздолье, а народ озорует и от безысходности о демократии шепчется.
– Полный писец! – сокрушался в постели царь Иван. – Чё-то надо делать! Кузьмич, – обращался он к своему тайному советнику, – как будем выходить из кризиса?
Аркадий Кузьмич, плюгавый дедок, разодетый в бархат, сидел на царской кровати, держа в одной руке флягу, в другой – граненый стакан.
– Щас сообразим по уму, – хрипло отзывался он, наполняя стакан из фляги. – Хлебни-ка сперва басурманского пойла. Виски называется.
– Ну и чё будет? – любопытствовал Его Величество, потянувшись за стаканом. – Просветление, что ли, в мозгах?
Но царская нянька обычно выхватывала стакан у него из-под носа.
– Погодь, шустрик! – вскрикивала она и делала изрядный глоток.
– Ну, Алёна! – гневался царь. – Ну, стерва!
– Не доверяет, – обижался Аркадий Кузьмич. – Кому не доверяет – мне!
Иван бушевал в кровати:
– Выгоню! В тюрьме сгною!
Нянька оставалась невозмутима. Женщиной она была дородной и выглядела… примерно, как снежная баба, которую натерли свеклой и вырядили в кокошник. Закатив глаза, она прислушивалась к урчанию в своем животе, затем возвращала стакан царю.
– Можешь. Не отравлено.
– У ё-ё-ё! – стенал Его Величество и торопливо опрокидывал в себя остаток бусурманского пойла.
Советник протягивал ему соленый огурец, который опять же перехватывала нянька – надкусывала и кивала царю:
– Можешь.
И, выполнив сей ежевечерний ритуал, умиротворенный царь Иван возвращался к теме разговора:
– Так чё, Кузьмич? Какие будут идеи?
Советник задумчиво скреб плешь.
– Идей-то, Вань, у меня куча. Но, поскольку утро вечера мудренее… Завтра принесу бренди – и что-нибудь скумекаем.
Так оно и шло день за днем. Царь все более дряхлел, а в государстве озоровали пуще прежнего. Но однажды…
Хлубнул царь Иван бусурманской гадости под названием «джин» и заел маринованным грибком. А Кузьмич, заглядывая ему в рот, заботливо поинтересовался:
– Ну и как?
– Каком кверху! – огрызнулся Его Величество. – Ты у меня кто, советник или бармен?! Где выход из кризиса?! Не слышу предложений!
И тут Аркадий Кузьмич ему выдал:
– Тебе, государь, омолодиться надо. Единственный варьянт.
Нянька Алена прыснула в мясистую длань.
– Ой, не могу! Уморил!
– Цыц! – осадил ее царь и уставился на советника. – Повтори, Кузьмич. У меня чё-то со слухом.
– Надо, говорю, тебе омолодиться.
– Только и всего?
– Ага. Как в прежнюю силу войдешь – никто и пикнуть не посмеет. Покой наступит да благоденствие.
Нянька фыркнула.
– Кузьмич, да ты у нас… этот, как его… вундеркинд, вроде.
Советник глотнул из фляги джина.
– Стараемся. Для того и назначены.
Царь так и сверлил его взглядом.
– Молодец. Долго думал?
– Почитай, уж год, – признался Аркадий Кузьмич, – ломал башку себе, ломал… А нынче утром…
– Тебя вдруг осенило, – ввернул царь Иван. – Омолодиться, стало быть?
– Единственный варьянт, – кивнул советник
Царь аж подскочил на кровати.
– А ежели я тебя щас в кандалы?!
– Это за что ж?
– За глумление над моим Величеством!
Советник отмахнулся.
– Только без этого, ладно?! – возвысил он голос по старой дружбе. – Ты, Вань, за лопуха меня не держи!
– Ты не лопух, ты мудак!
– Я не мудак: у меня проект! Возле дворца китайского императора…
– Не проект у тебя, а задница вместо башки!
– Возле дворца императора Лао Ван Мина бьёт целебный источник. Кто отведает воды из этого источника, от всех болезней избавится и вернет себе молодость.
Царь недоверчиво вылупил глаза.
– Кузьмич, ты это… э-э… правда, что ли?
Советник кивнул.
– Информация проверена. И кстати, в смысле секса… полностью налаживается.
– Иди ты? – с надеждой произнёс царь.
– Как жеребец, Вань, будешь. Ей-богу.
Нянька Алёна хихикнула, глядя в пол.
– Ага, щас!
Однако царь так на нее зыркнул, что она мигом прикусила язык.
– Ну и чё дальше? – осведомился царь Иван.
– То есть? – воззрился на него советник. – Вань, ты что, не врубился? Глотнёшь водицы из того источника и…
– Кузьмич, щас в рыло дам! – рявкнул царь. – Где мы возьмём эту водицу?! Мне чё, войной на китайцев идти?!
Советник озадаченно потер лысину.
– Нет, – вздохнул он, – войной нам сейчас не ко времени.
– Ну и чё делать?! Где твой проект, идиёт?!
Аркадий Кузьмич крепко задумался. Царь так и ел его глазами. В наступившей тишине гулко икнула нянька и тут же прикрыла рукой рот.
– Проще пареной репы, – изрёк наконец советник. – Отпрысков своих пошли. Пора натаскивать их по дипломатической части. Уболтают они императора, чтоб тот целебной воды налил, значит, годятся для управления государством. А ежели порожняком вернутся… сам понимаешь, Вань: дуроломы они и больше никто.
Тут призадумался царь Иван.
Было у него три сына. Старшего звали Арнольд, среднего – Бертольд. Нравились, видать, царю звучные заморские имена. Однако всё в конце концов приедается. И когда родился третий сын, царь выпендриваться не стал и нарёк его по-домашнему Василием. Выросли сыновья – грех жаловаться. Балованные, правда, как вся нынешняя молодежь, но в пределах нормы. Старшие, бывало, дерзили батюшке, однако, из повиновения не выходили. А вот младшенький… тот, признаться, был со странностями: что ни день тренировки телесные себе устраивал, манускрипты пыльные по ночам читал – оттого и речи порой вел невразумительные. Государь переживал за него жутко, потому как души в нем не чаял.
– Ладно, – поразмыслив, сказал царь, – давай попробуем.
– Сто-пудовый варьянт, – обрадовался советник. – Либо омолодишься, либо цену своим отпрыскам узнаешь. Либо то, либо это.
Царь вздохнул и обратился к няньке:
– Веди сыновей, Алёна.
– Троих? – уточнила та.
– А сколько у меня их, идиётка?!
– Мне-то почём знать? – Свекольная физиономия наньки сделалась еще краснее.
– Поумничай мне тут! – смутился царь Иван. – Давай их сюда, живо!
– Где же я их возьму на ночь-то глядя?
– Стражников пошли, пусть разыщут!
С хмурым видом нянька отправилась выполнять приказ.
– Два старых придурка, – проворчала она, выходя из опочивальни.
Старший сын, Арнольд, находился поблизости. В одной из комнат царского дворца он играл с друзьями в преферанс.
– Пика, – объявил Арнольд, глядя в карты. Одет он был в шелка и бархат, по последней моде, лицо имел желчное и был столь долговяз, что возвышался над игроками на целую голову. – Ну давай, граф, смелей, – поторопил он партнера слева, кося украдкой в его карты. – Сколько можно телиться?
