Николай Михайлович Пржевальский – личность известная. О нем написаны биографические, научно-популярные и художественные книги весьма внушительных объемов; опубликованы пространные статьи и краткие заметки; о нем сняты художественный, документальный, художественно-документальный и мультипликационный фильмы. Ему посвящали героические стихи, и его же делали героем анекдотов и шуточных баллад.
В медийном пространстве его представляли то эпическим героем, богатырем, то шпионом и человеконенавистником, то личностью великодушной, щедрой, с открытой душой и сердцем, то жестоким завоевателем азиатских народов и «уртай амбанем – сердитым генералом».
Единственное, в чем сходились все – и хвалители, и хулители, – это то, что он был знаменитым путешественником, хотя и здесь градация оценок деятельности простиралась от «гениального путешественника всех времен и народов» до «он где-то по Сибири кочевал».
Канонический образ путешественника сложился уже при его жизни. Во времена всемирной славы Пржевальского критика в его адрес, высказанная в весьма мягкой форме, была явлением редким. Смерть гениального путешественника не изменила высоких оценок, данных ему современниками. Имя Пржевальского не было предано забвению и после 1917 г. О нем много говорил и писал его ученик, путешественник П. К. Козлов, в 1939 г. советская общественность широко отметила 100-летний юбилей Пржевальского, а в 1989 г. – 150-летний. Об экспедициях всемирно известного путешественника сообщали учебники географии, по которым учились советские школьники, и поэтому советские люди слышали и что-то помнили о Пржевальском.
Наступили новые времена, и, хотя по-прежнему много говорилось и говорится о научных открытиях знаменитого Пржевальского, появились публикации, в которых обсуждалась не только научная, но и другая деятельность путешественника. Теперь Пржевальский выступал не столько путешественником, сколько военным, генералом, разведчиком. Научные изыскания, как считали авторы этих публикаций, маскировали истинные, военные задачи его экспедиций. Пржевальского называли основоположником нового, активного вида разведки, а также основателем борьбы с китайским бандитизмом.
«Мысль о разведчике» не была новой. Ранее, в публикациях 1938–1941 гг., встречались фразы типа: «Пржевальский понимал, что выступает не только как ученый-путешественник, но также как военный разведчик». Но после того, как было указано, что некоторые авторы слишком увлекаются военной (разведывательной) деятельностью известного путешественника, разговор на эту тему прекратился на многие десятилетия.
В ряде работ Пржевальского называли ярким геополитиком; сюда же некоторые авторы нередко подверстывали его «конкистадорство» и агрессивность.
Другой пласт публикаций касался поисков путешественником таинственной Шамбалы и снежного человека – считалось, что это было истинной целью экспедиций Пржевальского.
Авторы еще одной серии журнальных и газетных статей горячо обсуждали личную жизнь Пржевальского (нежелание жениться, «отцовство» и внезапную смерть).
Авторы всех публикаций по-прежнему много писали о самих путешествиях, активно использовали цитаты из Пржевальского и настойчиво пропагандировали свое видение личности путешественника.
Сам Пржевальский написал немало. Он ярко и занимательно рассказывал о своих путешествиях в книгах и статьях, нередко участвовал в полемике, яростно отстаивая свой взгляд на вопросы войны и мира с Китаем, тяжелого положения российских казаков и крестьян, а также азиатских народов – китайцев, корейцев, тибетцев, монголов.
Пржевальский написал огромное количество личных писем и докладных записок. Все или почти все из написанного Н. М. Пржевальским доступно для прочтения. Он наговорил по разным поводам так много, что сегодня легко можно надергать «из Пржевальского» цитат, которые подтвердят любую точку зрения автора, пишущего о путешественнике.
Что же это за явление – Пржевальский? Ученый или военный, путешественник или разведчик, просто великий охотник, азартный игрок, писатель-любитель, непьющий офицер, обуреваемый жаждой власти, или, наконец, первый исследователь природы Центральной Азии?
Может быть, это человек-стихия, которого пытаются уложить в прокрустово ложе привычных понятий?
Анализируя написанное о Пржевальском, можно увидеть, что в большинстве случаев авторы пересказывают своими словами выбранные ими места из биографического очерка первого биографа Николая Михайловича Пржевальского военного историка Николая Федоровича Дубровина. До сего времени, спустя 130 лет, более полного и документально подтвержденного материала о Пржевальском так и не написано.
Конечно, за прошедшие годы появились публикации, авторы которых использовали некоторые архивные материалы, не охваченные Дубровиным, писали о спутниках и родственниках путешественника, коллегах и знакомых. Но вопросов «по Пржевальскому» меньше не становилось.
Стоит лишь чуть перевести дыхание от чтения и, не довольствуясь полученными объяснениями, задаться простыми вопросами, как тут же становишься в тупик. Например, откуда известно, что его предком был запорожский казак, с чего это Николай Пржевальский выбросил классный журнал с двойками, если сам учился отлично, почему вдруг решил идти в армию, если не любил армейской службы, и т. д., и т. п.
О многом, вероятно, с их точки зрения незначительном, авторы публикаций о Пржевальском ничего не написали. Например, сообщив, что Пржевальский участвовал в подавлении Польского восстания 1863–1864 гг., никто из них не уточнил, в каких военных операциях против повстанцев отличился Николай Пржевальский и какой наградой были отмечены его успехи. Также осталось неясным, в чем состояло его участие в Манзовской войне 1868 г. Мало известно о том, когда и какие разведывательные донесения он посылал в Главный штаб и как эти данные были использованы в политике России.
Нам по прочтении большого количества литературы о Пржевальском захотелось не только выяснить некоторые подробности его жизни, но и понять, каковы его военные заслуги, чем он талантливее других путешественников и что он сделал для науки, для России. Хотя, казалось бы, об этом говорится во всех публикациях о Пржевальском.
Не претендуя на исчерпывающую полноту знаний о Пржевальском и не соперничая с его лучшим биографом Н. Ф. Дубровиным – впрочем, как и с другими авторами, внесшими огромный вклад в копилку знаний о великом путешественнике, – мы решили опубликовать о Николае Михайловиче сведения, полученные из архивных документов, монографий, статей и прессы прошедших лет. Следуя старой истине, что все познается в сравнении, мы сопоставили эти данные с информацией о людях, с которыми он учился, служил, работал, общался, дружил, переписывался. Мы обращали внимание на то, какие книги он читал, кроме специальной литературы, каких авторов хвалил или ругал, кем и чем восхищался. Мы пытались, насколько возможно, понять личность Пржевальского и оценить его военные, научные и прочие заслуги, сравнив достижения Николая Михайловича с успехами других людей, занимавшихся аналогичной деятельностью.
