Сколько себя помню – я постоянно умирала. Каждый день, из года в год.
А потом вставала, как ни в чем не бывало.
Я пробовала всё: запираться в доме, изолировать себя от общества и общество от себя, весь день практически не двигаться – всё бесполезно!
Я смирилась… Почти.
Точнее сказать – я научилась с этим жить.
Это моё проклятие и моя тайна.
Я искренне верю, что избавлюсь от этого. Когда-нибудь.
Но мама считает иначе. Ей проклятие так и не удалось преодолеть. Она – черная вдова.
Красавица, она до сих пор не потеряла ни капли женского очарования и мужчины слетались на неё как мухи на мед, но для каждого из них все заканчивалось неизбежно плохо.
Мама пресекала любые попытки познакомиться, но Судьба как будто в насмешку подкидывала ей на пути самых упорных в мире мужчин. В итоге – за плечами семь браков, приличное состояние и косые взгляды соседей…
Моё рождение для мамы стало великой радостью и великим горем. Проклятие передалось и мне… Но в другой форме.
Для того, чтобы скрывать нашу жизнь от любопытных глаз, маме пришлось научиться не только тратить деньги, но и умело их вкладывать, зарабатывая на безбедное существование. И закрывать глаза и рты некоторым личностям.
Женщина, имеющая на руках маленькую дочь, просто не имеет права быть слабой. Мы сменили сотни домов, десятки городов и один раз даже жили в деревне, когда над нами нависла беда.
Но теперь, когда я стала взрослой, нам стало намного проще. Я сама научилась подчищать следы, и маме уже не было необходимости следовать за мной по пятам. За все эти годы она устала до предела и сейчас осуществляла свою мечту – путешествовала.
Я открыла свое маленькое дело и жила как все, со стороны никто бы и не сказал, что со мной что-то не так. Годы практики отточили навыки маскировки, а то, что моё проклятие было стабильно – играло мне на руку.
Я никогда не видела рассвет, только в кино… В это время я была мертва.
Я пыталась перехитрить проклятие и запирала себя. Тогда моё сердце просто останавливалось…
Поразмыслив с мамой немного, мы решили, что если выбирать между несчастными случаями с тайным вывозом меня из морга и тихой смертью дома, будет проще оборудовать специальную комнату. А из неё я бы выходила утром как новенькая.
Время учебы, наиболее рискованное для меня, миновало, и я вступила во взрослую жизнь с верой в счастливое будущее.
Будущее без проклятия.
Оставалась самая малость – узнать, как от него избавиться. А для этого надо было найти его корни и выяснить причины рока Судьбы, постигшего наш род.
Мама утверждала, что эта беда касается только женщин нашей семьи и проявляет себя по-разному: бабка не знала спокойного сна – её всю жизнь преследовали кошмары, прабабка прославилась прозвищем «Смертельный поцелуй». Как поговаривают, со своим единственным мужем она ни разу в жизни так и не целовалась. А моя тетка сейчас живет затворницей в глуши – все, на кого бы она ни посмотрела, непременно падали и получали серьезные травмы. Была у меня в родственницах еще одна двоюродная тетка, но она пропала много лет назад и о ней давно ничего не известно…
О, как же долго я дулась на Судьбу! Уж лучше бы я дарила «смертельные поцелуи» – казалось мне. Не большая это проблема – их избегать. А вот избежать смерти мне ещё ни разу не удалось.
Со временем я стала относиться к этому даже с юмором. Когда ты со Смертью на «Ты» такое бывает…
Моя личная жизнь была «роскошна»! Пара вечеров подряд с мужчиной – мой личный рекорд. Именно вечеров. Я всегда находила повод уйти или же просто по-тихому сбегала из его дома до наступления глубокой ночи.
Мой же дом был моей крепостью, в которую не ступала нога ни одного мужчины. Ну, это я конечно, преувеличиваю. Строители-то явно были мужчинами. Да и курьеры тоже заходят…
Когда-то давным-давно мы были свободны от проклятия, и я хочу вернуть былые времена. Хочу вернуть покой женщин своего рода и снять с нас эту паутину бед. Я хочу быть счастливой, и никто не сможет мне этого запретить!
***
Обожаю просыпаться! Кровь течет по жилам, мозг начинает разминку и готовится к дневному марафону, а сознание кричит: «Я жива!». Вот только кипенно-белый потолок надо мной свидетельствовал, что я опять не рассчитала время.
– Вельмира, по бутербродику? – не знаю как, но он всегда чувствовал, когда я возвращаюсь в сознание, и неизменно приветствовал меня ритуальной фразой.
– Спасибо, Сереж, но ты знаешь ответ! – садясь и откидывая плед с колен, я как всегда отказалась от столь «соблазнительного» предложения.
– А зря! С ветчинкой! – покрутил у меня перед носом бутербродом городской патологоанатом. Спокойно положил его рядом с предметом своей непосредственной работы, и у меня к горлу подступил комок. И это я себя считала привыкшей к его нещепетильным рабочим привычкам?
Что-то я себя переоценила.
– Что на этот раз? – мои черные длинные волосы превратились в один сплошной колтун. Руки нащупали засохший березовый листик. Та-а-ак, где моя сумочка? Это воронье гнездо надо срочно разворошить расческой!
– Пересечение Петроградской и Садовой, – начал свою любимую игру в «отгадай дальше» мужчина. Его внушительный живот совершенно не мешал ему ловко маневрировать в достаточно тесном рабочем пространстве.
– Опять авария? – неужели и эта машина в хлам?
Сергей отрицательно покачал головой с парой островков волос и достал из кармана белого халата маленькую серебристую фляжку.
– Открытый люк? – ну а что, и такое было…
Патологоанатому пришлось прервать серию больших глотков любимого рома и ответить мне:
– Не, в этот раз было как никогда оригинально! Даже я обалдел! И это после пяти лет с тобой пятка к пятке!
– Скорее кошелек к карману! – мысли пустились вскачь, подкидывая предположения, и я невольно стала рассматривать своё тело, хотя знала наперед, что не найду на нем ни единой царапинки. Так было всегда.
Возможно, мне можно было бы даже позавидовать. Возможно…
Но, думаю, поразмышляв минуту, вы бы отказались от таких перспектив.
Иногда я помнила несколько минут до смерти, но в этот раз в памяти зияла черная дыра.
– Тебя похитили!
– Похитили? – я даже присела обратно на каталку, чтобы почувствовать под собой что-то твердое. – Зачем?
Сергей закрутил пробку у фляжки и убрал её обратно, любовно похлопав сверху по карману. Любил он это дело, что говорить…
– А этой сейчас Андрей вернется с допроса и расскажет тебе! По-моему, в этот раз ты разоришься!
Да-а-а, услуги этого молодого следователя обходились мне недешево. Благо, с ним мне приходилось иметь дела очень редко…
– Еще и допрос? – в уме я уже калькулировала бешеные числа, способные прикрыть рты, и тихонько вздыхала. Затратное у меня проклятие!
Силясь вспомнить хоть что-то, выуживаю из памяти последнее воспоминание – я ранним вечером сгружаю гору пакетов в багажник своей машины, сажусь в салон и кидаю свою сумку на пассажирское кресло. И всё… Дальше провал.
