1. Долгожданная встреча
Будильник ворвался в утренние грезы крайне недовольным петушиным криком. Я со стоном перевернулась и уткнулась в подушку. К петушиным крикам у меня вообще наследственное предубеждение. Память рода, знаете ли, ну и личные дурные ассоциации. Сразу представляются всякие там крестьяне с вилами... Наверное, потому-то петушиные крики, как самое безотказное средство, я и поставила когда-то на САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ БУДИЛЬНИК — тот, что звонит после всех пятнадцати остальных, когда я и впрямь уже всерьез куда-то опаздываю...
Стоп! Петухи? Опаздываю?!
Я подняла голову и посмотрела на стол у кровати. Он был уставлен разнообразными и разномастными будильниками — механическими, электронными, цифровыми, парочка особо древних по старой памяти даже стояла в кастрюлях для убедительности, рядом еще валялся телефон и стоял раскрытый ноут — оба тоже с заведенными на несколько повторов будильниками. Но главное сейчас было не это. Главное заключалось в том, что все они показывали страшную истину.
Твои ж мухоморы!
Я торопливо попыталась вскочить, запуталась в одеяле ногами и привычно ухнула на пол, растопырив локти, смахнула попутно пару будильников со стола и окончательно проснулась где-то за одно мгновение перед тем, как нос должен был встретиться с полом. Впрочем, за это мгновение я успела еще истошно завизжать и выставить вперед ладонь, уберегая тем самым нос. В сущности, этот нос все еще дорог мне. Как-никак, фамильное достояние.
Синяки, леший их задери, опять завтра буду как тигра, нет, как леопард, да и бес с ней, с этой экзотической фауной, я же опаздываю!
Снова вскочив и энергично заозиравшись, я обнаружила наряд, сброшенный вчера прямо на пол возле кровати. Что поделаешь, особенным аккуратизмом я никогда не страдала, зато у меня есть другие достоинства. Например, я умею собираться практически со скоростью света. Погладить юбку уже точно не успею, ну и ладно, будем считать, что это юбка с жатым эффектом. Не так уж это далеко от истины. В итоге у меня практически все оказывается с жатым эффектом. Теперь найти свежую майку, желательно не сильно жатую. И умыться. И поскоблить зубы щеткой. Так, и что там у нас с лицом, кстати?
Всегда непросто оказываться между двух огней. С одной стороны, поезд придет минут через двадцать, а мне еще бежать до вокзала. И если я их не встречу, Юлька точно мне голову оторвет. И в целом будет права. В конце концов, мы сто лет не виделись, надо совесть иметь.
С другой стороны, если я буду выглядеть, как пугало, голову мне оторвет Алиска.
Положим, неземной красотой я и в самом деле никогда не отличалась. Зато во мне есть бездна обаяния. Ну и харизма тоже, куда без нее. Во всяком случае, увидев однажды, вы меня точно никогда не забудете, это я вам гарантирую.
Первое, что вы сказали бы обо мне, — это, пожалуй, нос. Да, нос у меня выдающийся, между прочим, фамильный. Крючком он, к счастью, пока не загнулся, как у моей бабки Ягны, но, в общем, тоже ничего, нормальный такой себе длинный нос. Мои многочисленные тетушки считают, что сую я его всюду не по делу, но я могла бы то же самое сказать и об их собственных носах.
Впрочем, мы отвлеклись. Помимо носа, у меня есть, например, глаза. Очень даже большие и выразительные. Слегка, правда, косят, но если только я сильно задумаюсь. Иногда еще и по делу косят, но это большая тайна.
А еще волосы. Длинные и рыжие. Моя тетка Ядвига утверждает, что на самом деле это помесь стога сена с вороньим гнездом, но тут уж мне ничего не поделать. Пробовала я когда-то разные модные стрижки и должна сказать, что дело это совершенно безнадежное. Волосы у меня непослушные, их даже в хвост завязать не так-то просто. И вообще они живут своей собственной жизнью, не слишком со мной советуясь. А если их стричь, начинают расти с такой скоростью, что спасайся кто может. Подобие стрижки держится на моей голове примерно дня два, потом воронье гнездо возвращается — и уж поверьте, это очень недовольное воронье гнездо! Причем, пока волосы не отрастут хотя бы до плеч, торчат они вообще, куда им заблагорассудится — по всем сторонам света, хотя преимущественно гордо в небо. Словом, во имя сохранения собственного драгоценного душевного здоровья и ради сбережения нервных клеток окружающих свои волосы я обыкновенно не стригу.
Вообще-то я считаю, что у меня довольно удачная внешность. Мне с совершенно равным успехом можно дать на вид и 20 лет, и 30 – по настроению. Так что мне приходится менять документы не чаще раза в десятилетие.
Росту я довольно высокого. Сейчас, правда, спасибо акселерации, я уже не чувствую себя такой уж колокольней, да и мужчины нет-нет да встречаются ростом повыше меня. Раньше с этим совсем тяжело было. Хотя, к примеру, над теми же Юлькой и Алисой я все равно возвышаюсь, как башня. Чрезвычайно рыжая и конопатая башня.
Зато у меня никогда не было проблем с лишним весом. Я всегда была очень худой и могла при этом есть сколько влезет. Могу вообще одними шоколадными пирожными питаться — и ничего мне за это не будет. И завидуйте молча!
А вот изящной меня, увы, все-таки не назовешь. Во-первых, при всей худобе у меня есть огромные ладони и ступни неженственного 41-го размера. А во-вторых, еще во мне есть локти и коленки, и мне все время кажется, что их чуть больше, чем у нормальных людей. Или даже значительно больше. Так или иначе, двигаюсь я с грацией не очень крупного жирафа, всюду цепляясь конечностями и вечно что-то роняя. И если где-нибудь есть хоть малейшая возможность влететь в угол, споткнуться, не вписаться в поворот — будьте покойны, я непременно все это исполню в самом лучшем виде.
Собственно, кажется, я все еще не представилась? Что ж, к вашим услугам — Ярослава Ягелева, потомственная Баба Яга в тринадцатом поколении.
На самом деле вовсе еще никакая не баба. Если уж начистоту, то не совсем даже Яга. Можете звать меня Славка — так меня все называют.
Натянув длинную широкую юбку до пят и какую-то майку, я для проформы потыкала в глаз тушью для ресниц и провела по губам помадой. Задумчиво посмотрела на расческу. Нет, расчесываться — это точно надолго. Глянула в зеркало. Авось, сойдет. По большому счету, Алиска все равно моим видом никогда еще не оставалась довольна. Совсем как моя тетушка Ядвига. Ну и ладно, зато я по ней соскучилась. По Алиске, в смысле. И Юльке. По ним обеим.
Трудно, когда твои лучшие подруги — сущие ведьмы.
Я пожала перед зеркалом плечами, махнула рукой, сунула ноги в сабо на деревянных подошвах, схватила сумку и помчалась по лестнице вниз, с размаху захлопнув за собой дверь.
*
К вокзалу я неслась на всех парах, выпучив глаза и размахивая руками. С учетом развевающейся длинной юбки и всклокоченных волос, а также грохота деревянных подошв по асфальту, впечатление я, полагаю, производила изрядное и издалека. Во всяком случае, относительно редкие по случаю раннего времени прохожие предпочитали убираться с моего пути подобру-поздорову. Это они правильно, я считаю. Слегка притормозила только у перекрестка: человечек на светофоре был подлым и красным и желал, очевидно, смерти моей. Впрочем, оглянувшись влево, я убедилась, что ближайшая машина еще достаточно далеко. Успею.
