Мне давно хотелось написать о людях, живших во время становления и укрепления советской власти, переживших ужасы Второй мировой войны и преследований сталинского режима и доживших до распада СССР. Эти периоды неожиданно сменяли друг друга и проносились скоротечно, оставляя глубокий след в истории человечества. К сожалению, мне пока не удалось остановить свой выбор на определённых личностях и описать их взаимодействие с вышеупомянутыми эпохами. Есть на то немало причин, но основная заключается в том, что за последние пятьдесят лет моей жизни много раз менялись оценки людей и событий, особенно понятия «свой и чужой», «друг и враг» общества или твой личный.
Расстояние между безбожным Советским Союзом и Израилем, основанном на религиозной традиции, оказалось изменчивым и зависящим от обстоятельств. Ускорение темпа исторического процесса, проблема связи между явлениями и событиями, освобождённая от временной зависимости и основанная на внутренней последовательности и логике, по-прежнему волнуют и интересуют меня. Однако в этом рассказе решил ограничиться историей моей семьи, той частью её, которая менее известна и поэтому более притягательна.
Родился я в 1955 году в Риге, столице советской Латвии, через два года после завершения правления Сталина, воспитывался в интеллигентной еврейской семье. Вырос на обещаниях советского тоталитарного режима и верил, что скоро достигнем коммунизма и всеобщего процветания, а наши враги – капиталисты и сионисты – будут загнивать и распадаться. В этой пропаганде не оставалось места Богу: ни монотеистическому иудейскому Богу, ни другим богам, о виртуальном наличии которых я узнал из популярной в то время книги «Легенды и мифы Древней Греции» профессора Николая Альбертовича Куна. Тогда ещё не понимал, что весь современный мир культуры и науки держится на двух «китах»: иудейском ТАНАХе (Ветхий Завет в христианской традиции) и трактатах древнегреческих философов и учёных.
О прошлом в нашей семье не говорили, жили, в основном, текущими домашними заботами. Постепенно взрослея, я понимал, что прошлое, возможно, связано с нежелательными событиями в стране, где мы проживали, и в нашей семье в частности, и что обещанное светлое будущее никогда не наступит. Осознание того, что претворение утопического будущего в реальную жизнь может быть связано с новой волной насилия и крови, а также ощущение серости в настоящей жизни и будущей безысходности, подтолкнули меня к идее эмиграции из советской Латвии в Израиль.
Эмиграция евреев из Советского Союза в Израиль стала возможной в семидесятых годах прошлого столетия. Переезд из дождливой, холодной Латвии в огненный, пылающий в политических страстях и войнах Израиль, который развивался бешеными темпами, смена родины, идей и менталитета дались мне легко. В свои двадцать три года я обладал гибким мышлением и с радостью впитывал в себя ближневосточные образы, запахи и законы бытия. Моим родителям, которым было под шестьдесят, переезд дался не так просто, но с годами они притёрлись к новой действительности и стали чувствовать себя израильтянами. Постоянные войны и террористические акты сближали израильский народ перед лицом внешней опасности. Родители скоро стали питать тёплые чувства и гордились Израилем, несмотря на то, что часто сетовали на местную бюрократию, недостаток культуры и восточную безалаберность и грязь. Они старели, я взрослел и менялся, и всё больше осознавал, что ничего не знаю о своём прошлом, то есть детстве и юности своих родителей. Со смертью матери это чувство потерянного прошлого обострилось.
Я пару раз предлагал отцу записать его воспоминания, но времени всегда недоставало, да и обстоятельства жизни иногда вмешивались – и приходилось откладывать задуманную работу. Рассказы отца о прошлом иногда тускнели, а иногда раскрашивались такими цветистыми и невероятными подробностями, что я не был уверен, насколько можно доверять его памяти. После смерти отца я решил, что больше откладывать нельзя – таким образом и появилась на свет повесть «Носке – гражданин Латвии».
Повесть представляет собой смесь выдуманных событий с определёнными фактами, известными мне лично, а также почерпнутыми из книги «Уничтожение евреев в Латвии 1941—1945» под общей редакцией раввина Менахема Баркагана, изданной в Риге обществом «Шамир» в 2008 году. Все имена и персонажи книги, кроме членов моей семьи, выдуманы, всякое совпадение случайно. События в концлагере Штуттгоф описаны на базе открытой информации в Интернете, имена немецких врачей, работавших в лагере и производивших опыты над людьми – изменены.
Существует огромное количество информации о систематическом уничтожении еврейского народа в годы Второй мировой войны, об этой чёрной полосе в истории человечества. Написаны книги, созданы кинофильмы и театральные постановки. Почти не осталось живых свидетелей тех времён, а их воспоминания порой бывают в размолвке с историческими фактами. Еврейский французский философ Анри Бергсон как-то высказался, что «Тысяча фотографий Парижа ещё не есть Париж». Я, конечно, не претендую, что моя частично выдуманная история семьи отца будет той самой «единственной фотографией Парижа, которая охарактеризует Париж таким, каким он был на самом деле». Я не в состоянии с точностью воспроизвести прошлое – большинство событий в рассказе вымышлены, но они вполне могли бы произойти. Это рассказ о прошлой эпохе, вернее о трёх эпохах, о сильных личностях, которые по причудам судьбы проходили через невероятные испытания, оставались верны своим убеждениям, а иногда меняли их, иногда погибали и иногда выживали. Жизнь не баловала поколение наших отцов и дедов, но любила тех, кто остался в живых и продолжал шагать в будущее, таким образом создавая наше настоящее. Это история о людях, которые не вошли в историю, хотя события, в которых они участвовали, стали её достоянием.
Мне хотелось своей любовью приблизить их к нашему времени, к современным читателям, чтобы картина их жизни стояла у нас перед глазами, а память о них согревала и обогащала наши души.
