Часть 1. Необычные письма
18 декабря
– Девушка, девушка, возьмите рекламку, – симпатичный молодой паренёк в костюме Санта Клауса, протянул Зое яркую бумажку, обещающую грандиозные новогодние скидки. Зоя поморщилась, но взяла. Ей стало жалко парнишку, которому было явно прохладно в его костюмчике на рыбьем меху. Это ведь всего лишь его работа, таких раздавальщиков макулатуры сейчас целая куча на каждом углу. Ведь скоро Новый год, и все магазины без исключения заманивают покупателей яркими праздничными витринами и «грандиозными» скидками.
Зоя ненавидела декабрь. Всё вокруг было слишком ярким и праздничным, и все вокруг ходили такие одухотворённые, строили планы на новогоднюю ночь и глупо верили, что с двенадцатым ударом часов, начнётся новая, счастливая глава их жизни, словно одна минута чудесным образом могла что-то кардинально изменить.
Зоя не верила в чудеса. Раньше, в детстве, пока жива была её бабушка, новый год действительно был весёлым и чудесным праздником, с красиво накрытым вкусностями столом, пушистой ёлкой и подарками. Ёлку бабуля всегда покупала живую, чтобы в доме пахло хвоей, они с Зоей днём накануне Нового года наряжали её яркими, ещё советскими, игрушками и разноцветным «дождиком», а вечером приходила с работы Зоина мама и приносила мандарины, много мандарин. Они все вместе садились за стол и смотрели по телевизору новогодние мюзиклы, радостно подпевая героям. А потом во двор шли запускать петарды, которые припасала бабуля. Когда они возвращались, под ёлкой Зою уже ждал подарок. В эту ночь Зое разрешали лечь спать поздно и она веселилась от души, играя с новой игрушкой и пробуя подаренные сладости. И тогда в чудеса верилось.
А потом бабушка умерла. И оказалось, что всё держалось именно на ней. Зое было семь, когда это произошло. Она как раз пошла в первый класс и в тот день бабушка как обычно собрала ей портфель и проводила в школу, они шли, вместе повторяя заданный стишок, и бабуля улыбалась. А через пару часов прямо посреди урока Зою забрала заплаканная мама. Оказалось, что у бабушки случился инфаркт.
Зоина мама начала пить. Вернее, она и раньше пила, но бабушке как-то удавалось сдерживать её. А когда бабушки не стало, мама перестала стесняться и пила уже каждый день. Потом стали появляться кавалеры, такие же пьяницы, они собирались на кухне, пили, горланили песни и часто ругались. Зоя их боялась до умопомрачения, но маме было всё равно. Дочь ей только мешала, теперь никто не звал девочку Зоинька, только Зойка и спиногрызка. Потом маму уволили с работы и она стала продавать всё, что было в доме. Когда Зое исполнилось десять, её забрали в детский дом, а мать лишили родительских прав.
Зоя надеялась, что мама исправится, бросит пить и заберёт её. Мама сначала приходила, обещала бросить пить, а потом перестала приходить.
Зою никогда не радовали утренники в детском доме, где все делалось как-то топорно, потому что надо. Никому не хотелось дарить детям сказку, просто было необходимо провести мероприятие. Волшебству в казённых домах места нет.
И всё же каждый Новый год она загадывала желание, как они делали с бабушкой. Чтобы мама исправилась, и забрала её домой. Но мечтам не суждено было сбыться. Когда Зое исполнилось пятнадцать, она узнала, что осталась одна на этом свете. Чуда не случилось. И больше она в чудеса не верила.
Сейчас, став взрослой, она ненавидела эту праздничную суету, ей происходящее казалось насквозь фальшивым. А от воспоминаний детства становилось только больнее.
Погружённая в невесёлые мысли, девушка дошла до своего дома. Зайдя в подъезд, она обнаружила, что из почтовых ящиков торчит целый ворох рекламок. Внезапно это так разозлило Зою, что она с яростью начала выдирать из почтовых ящиков и комкать ненавистную макулатуру. И вдруг из ящика выпало письмо. Самое настоящее, с марками, украшенное картинкой еловой веточки с красным шаром ёлочной игрушки. А на письме было её, Зоино, имя. Писем получать ей было не от кого, однако конверт не был похож на рекламный. Девушка подняла его и с любопытством рассматривала. Её адрес был написан очень чётко, однако адрес отправителя выглядел словно размытым водой и был нечитаем.
Открыв конверт, Зоя обнаружила там железнодорожный билет, который ничем бы не отличался от обычных билетов, если бы не приписка в названии поезда «Новогодний экспресс». Тут из конверта выпала небольшая записка, написанная от руки очень аккуратным каллиграфическим почерком:
Дорогая Зоя Вячеславовна, мы приглашаем вас совершить путешествие в нашем Новогоднем экспрессе. Путешествие по системе «Всё включено». Вам необходимо взять с собой только хорошее праздничное настроение. Очень ждём вас в нашем Новогоднем экспрессе» тридцать первого декабря, время отправления семь часов по полудни.
Какой-то бред. Кто-то видимо решил подшутить над Зоей. Самое забавное, что билет выглядел совсем как настоящий. Девушка вздохнула, сунула билет и конверт с запиской в сумочку и начала прибирать раскиданные по площадке рекламные буклетики, чтобы отправить их в мусоропровод. Совесть не позволяла оставить учинённое ею безобразие как есть.
Дома она бросила билет на полку для перчаток и забыла о нём до самого тридцать первого декабря.
***
– Влад, зайди к Игорю Дмитриевичу, – Влад, погружённый в свои мысли, аж вздрогнул от резкого голоса коллеги прямо над ухом.
– Зачем? – спросил он, хотя вопрос был идиотский и скорее риторический.
– Мне-то откуда знать? – ответил коллега. Что и требовалось доказать.
Откладывать визит не имело смысла, возможно, дело было в срочной работе, поэтому Влад сразу и направился в кабинет начальника. Однако в итоге повод, по которому его вызвали «на ковёр» его удивил.
– Я тут посмотрел график дежурств, – начал Игорь Дмитриевич, – и вижу, вы снова дежурите в новогоднюю ночь. Непорядок это, Владислав. Я вас кем-нибудь заменю.
– Но я же сам вызвался, – удивился Влад.
– Ага, уже шестой год подряд, – кивнул начальник. – Вы не хотите провести хоть один Новый год по-человечески? Отпраздновать, повеселиться? Напиться в конце концов!
– Мне не с кем встречать этот праздник, – ответил Влад, – а у других семьи, дети. Я просто выручаю коллег, мне не трудно. Всё равно один.
– Так ты и будешь один, дурик, – возмутился начальник, начиная выходить из себя, – пока будешь безвылазно сидеть на работе и за всех дежурить! Влад, я знал и уважал твоего отца, и мне кажется, ему бы не хотелось, чтобы ты вёл такую жизнь.
– Какую «такую»?
– Безрадостную, – припечатал Игорь Дмитриевич. – Короче, так, в этом году пусть дежурит Дмитриенко, не развалится. А ты съезди куда-нибудь, отдохни. Вспомни старых друзей, или заведи новых, но в этот праздник ты должен отдыхать и веселиться. Всё, иди, свободен.
