Если бы я только могла себе представить, чем закончится моя поездка к друзьям на празднование Нового года, то ни за что бы на это ни согласилась. Мало того, что я добиралась до них сначала по пробкам, а потом и того хуже, по еле намеченному направлению, боясь, что застряну и встречу наступающий год не просто в машине, а в каком-нибудь сугробе, или того хуже — в кювете на заваленной и, соответственно, нечищеной дороге, вдалеке от трасс и человеческого жилья, так я ещё истратила кучу бензина, чтоб не замёрзнуть, испытывая неподдельный страх, что он закончится в самый неподходящий момент. Впрочем, разве это может произойти в подходящий? Ну, прям-таки повезёт, что заправка окажется аккурат перед носом заглохшей машины. Ага, как бы ни так!
Короче, к чёрту лирические отступления! Я в машине посреди какого-то поля, и куда ехать — понятия не имею. Классное начало новогодних каникул! Мне теперь здесь до скончания века торчать, пока снегом не заметёт? Нет, от голода я, положим, не так быстро и умру — съестного хоть отбавляй, да и воды, а не только горячительного, достаточно. А что? Получается, что занесёт мою машину, будет у меня личная берлога… Только с той разницей, что по весне обнаружат мой молодой, но вряд ли оставшийся симпатичным труп! Смех смехом, он, конечно, спасает в стрессовых ситуациях, но боюсь, это не тот случай… Мобильный умер раньше хозяйки, потому что сеть растворилась в белом безмолвии…
Со всех сторон сплошной стеной чернел лес. Похоже, что я даже отсюда слышала завывание волков, так, что мороз по коже пробирал… Господи, я же не так уж и далеко должна была отъехать от города, цивилизации, но как-то оказалась в этой глухомани, где меня и искать-то никто не будет. Точнее, может, и хватятся, но после праздников, когда нагуляются, протрезвеют и доползут до работы... Да-а-а… перспектива не радужная вырисовывается! Конечно, паниковать в таком положении — это последнее дело, но чем мне ещё заняться? Волки воют, вьюга завывает, а я начинаю тихонько скулить, а после и подвывать… Картина — приехали, дальше некуда!
Сквозь монотонные звуки тоски и безысходности почудилось приближающееся рычание — это делало мои мучения, по идее, более краткими. Прощай, молодая жизнь! Ну, уж нет, помирать, так с музыкой! И я, наплевав на здравый смысл и расходуемый без толку бензин, врубила на всю катушку любимую композицию «Квин» — «Шоу должно продолжаться», и открыла первую попавшуюся бутылку горячительного, чтоб без страха смотреть в лицо приближающемуся концу моего бренного существования! Коньяк закончился подозрительно быстро, но страх почему-то и не думал отступать. Надо явно добавить себе смелости. Рука послушно стала нащупывать дополнительное «лекарство» от ужаса в ночи. «Надо что-нибудь съесть, нельзя пить без закуски!» — упорно пробивали дорожку к моему здравому смыслу умные мысли. Поздно! Успокоительное начало действовать и мне стало наплевать на предостерегающие сигналы мозга. Может, тот, кто в ночи злобно сверкал огромными глазами и неотвратимо подкрадывался, а не заметить этого я не могла, побрезгует молодым телом, накаченным алкоголем, и это отдалит час моей гибели в чистом поле? Мамочки, как же рычит-то…
Я уже прощалась со всеми, кого помнила, и даже теми, кого хотела бы забыть, прося лишь об одном, чтобы мои мучения были недолгими, а мои вольные или невольные прегрешения, за столь, увы, короткую жизнь, не стали пропуском в Ад…
Надо же моим родителям было назвать меня Снежаной, чтобы именно в эту ночь, среди снега и тьмы, сбылся мой давний страшный сон: меня хватает какое-то чудовище, а я, чтобы спастись, превращаюсь в миллион снежинок.
Эх, надо было родителей слушать! Правы они были, мол, приличные люди встречают Новый год в кругу семьи, а к друзьям можно и на следующий день поехать — сидела бы сейчас дома, в тепле, за накрытым праздничным столом. Нет, по вредности характера — не поехала к ним, в другой город, зато отправилась на свой малолитражке-букашке отмечать Новый год в компанию. Позвонила маме с папой, бабуле с дедулей, предупредив, чтоб звонка не ждали, поэтому заранее и поздравляю, вдруг со связью проблемы будут. Накаркала!.. Кассандра недоделанная… Икнулось. Кто-то вспоминал обо мне. Ну, хоть так…
Немигающие глаза зверюги, рыщущей в поисках добычи, не давали отвести от них взгляд, и я малодушно закрыла глаза. «Жри, подавись ты, гадина!» — про себя пожелала, считая это своей последней мыслью.
— Это ж как Вас сюда могло занести, да ещё на этой каракатице? — раздалось рокотание над моим ухом.
Вот какого я из машины всё-таки вылезла? Какая-никакая, а защита… Нет, надо было выпендриться, мол, смерть встречаю лицом к лицу! Чудовище говорящее… как в сказке…
Любопытство берёт верх, и я сначала приоткрываю один глаз, а потом таращусь во все глаза на нависшее надо мной чудище, напоминающее лешего. Лохматое, всё поросшее шерстью, огромное… На двух ногах. А сзади, возможно, хвост имеется, мне просто не видно. Не, глаза лучше прикрыть и притвориться мёртвой, авось обнюхает и уйдёт. Ой, точно принюхивается, наверное, прикидывает, сейчас сожрать, или на праздник оставить. Хотя, какие у чудовища могут быть праздники? А вдруг Новый год всё-таки есть у нечисти.
— Фу-у, коньяком за версту разит… Кто же в таком виде за руль садится? И что теперь делать прикажете? Ну, да не оставлять же Вас здесь, — рассуждает вслух.
«Может, лучше оставить?» — не теряю надежды…
— Замёрзнете. Тут на всю округу ни души…
«Ага, поди всех уничтожил, вот и ни души!»
— Чудо чудное, диво дивное… Прям Снегурочка под Новый год!
Дурочка, а не Снегурочка! Нарядилась, а мороз не шуточный. Ел бы скорее, да и дело с концом, а то околею тут. Шубка на рыбьем меху, сапожки для форса, разве что на каблучках, платьишко тонюсенькое, чтоб фигуру облегало, а бельишко вообще — одно название. По такому морозу самое подходящее было бы тулуп натянуть или горнолыжный костюм, но мы же красивыми хотим быть, а красота требует жертв. Вот и до расплаты чуть-чуть осталось.
— Э, коньяк внутри явно плещется, а губы уже синеют. На квадроцикле-то сможешь удержаться?
Что? Квадроцикле? Какие Лешие продвинутые пошли — от цивилизации не отстают…
— Тебя как звать-то?
Имя моё ему зачем? Или в список занести, мол, на ужин съедена такая-то… Да ладно, от меня ж не убудет, пусть записывает, хоть кто-то, возможно, вспомнит…
— Снеж…ик-ик-ик-а — еле выговорила…
— Снежинка? Чудно! Хотя сейчас какие только имена не встретишь. Назовут же родители, а как ребёнку потом с этим именем жить — их не волнует, — возмущённо прокомментировал. — Ну, пошли, Снежинка…
