Ирен протянула мне бежевый пергаментный конверт так торжественно, словно приносила дар языческим богам.
– Оно пришло! – воскликнула она с восторгом. – По крайней мере, хотя бы одно из моих заветных желаний сбылось.
Я наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть письмо:
– Это, конечно, очередное непристойное приглашение от Бернар?
– Лучше! – возразила моя подруга.
Такому ответу я не обрадовалась. Наши с Ирен ценности во многом совершенно не совпадали.
– Но как же я эгоистична, – пожурила она себя, переведя взгляд с конверта на вышивание, которое лежало у меня на коленях. Кот Люцифер уже скинул клубок ниток со стола и принялся катать его по полу. – Сначала мы должны открыть посылку.
В наш домик в деревеньке Нёйи под Парижем вместе с письмом почтальон доставил большую коробку, обернутую коричневой бумагой. Она стояла на ковре в гостиной. На письме была печать Парижской почтовой службы, а посылка пришла из Лондона. И конечно, учитывая наши недавние лондонские приключения, содержимое коробки интересовало меня куда больше.
Ирен осторожно положила запечатанный конверт на мраморный столик и взяла мои маленькие ножницы для рукоделия. Она опустилась на пол и яростно растерзала обертку посылки. Прямо как Люцифер, когда нападал на несчастный клубок ниток.
– Ирен! – запротестовала я. – Ты испортишь мои прекрасные немецкие ножницы!
Моя подруга посмотрела на изящные изогнутые золотые лезвия и отложила ножницы в сторону, заметив:
– Ага, теперь ясно, почему от них так мало толку! – Она принялась отрывать длинные куски бумаги руками.
– Что же там такое, раз тебе так не терпится? – поинтересовалась я.
– Шелковые платья! Пришли наши платья из магазина «Либерти»[1]!
– Наши?
Она быстро взглянула на меня:
– Конечно наши. Ты ведь не думаешь, что я стала бы покупать подарок себе одной?
– Но ведь, когда мы были в Лондоне, ты отказалась взять меня с собой в «Либерти». Я отлично это помню. Ты говорила, что я абсолютно не разбираюсь в моде и что даже ходить со мной в магазины невыносимо. Ты собиралась заказать несколько платьев для себя и одно… в подарок Саре Бернар.
– И еще два я выбрала для тебя. – Ирен сражалась с веревкой на коробке и забавно морщилась, пытаясь развязать ее.
– Для меня?!
– Именно так!
– Не знаю зачем, ведь я совершенно ничего не понимаю в моде.
– Нелл, не глупи! Я не имела в виду ничего подобного. Мне всего лишь требовалось отговорить тебя идти со мной. Я должна была оказаться в «Либерти» одна, чтобы провернуть кое-какое дело. Тебе о нем не нужно знать.
– Так, значит, ты меня обманула.
– Немного преувеличила ради твоего же блага.
– Обманула, – уточнила я.
– Слегка погрешила против истины.
– Обманула.
– Присочинила.
– Я могу посмотреть в своих записках, что именно ты тогда сказала.
– К черту твои записки!
– Порой ты находишь их весьма полезными, – заметила я.
Ирен села на колени, не боясь помять пеньюар из плиссированного шелка. Вокруг нее, как огромные листья в тропическом лесу, валялись куски коричневой бумаги. Она была похожа на изящный манекен, забытый среди оберток из-под рыбы с жареным картофелем.
– Маленькая ложь ради важного дела, – призналась наконец она.
– Вы с Квентином обманули меня, чтобы получить возможность взглянуть поближе на квартиру того отвратительного детектива. Это и есть твое важное дело?
– Я так настаивала, что у Квентина просто не осталось выбора. А тебе я солгала только потому, что ты могла меня выдать. Что бы ты ни думала о Шерлоке Холмсе, я не хочу, чтобы он поймал меня на лжи.
– Я вовсе не уверена, что тебе удалось обмануть его.
– О чем ты говоришь?
Я пожала плечами и попыталась отвоевать у Люцифера истерзанный клубок ниток.
– Мистер Холмс хоть и неприятный тип, но все же достаточно умен. И конечно, он только притворился, что поверил в такую смешную нелепицу. Старенькая мать Квентина – не самая удачная твоя роль.
– Я моталась в «Либерти», чтобы купить платья для своих подруг, хотя у меня были дела куда важнее, а теперь вместо благодарности получаю осуждение! – искренне возмутилась Ирен.
Как я ни старалась сохранить суровое выражение, лицо невольно расплылось в улыбке.
– Только представь, как осуждала бы тебя Божественная Сара, будь она на моем месте!
Ирен задумалась. Божественная Сара не переносила конкурентов. Наконец моя подруга улыбнулась и сорвала с коробки последние лоскуты бумаги:
– По крайней мере, здесь нет ядовитых змей, только шелк. Перестань дуться и подойди посмотреть!
Мне было так любопытно, что я не могла больше сдерживаться, тем более когда из коробки показалось целое буйство ярких красок. Я уселась на ковер рядом с Ирен. Она разбирала платья, подбрасывая их вверх к вящей радости Люцифера. Вдруг наш огромный черный персидский кот бросился к нам, и, словно подстрекая его, попугай Казанова хрипло прокричал в своей клетке: «Avanti! Avanti!»[2]
Меня огорчало, что птица так свободно владеет итальянским. Очевидно, тому виной было оперное прошлое хозяйки. И я ответила Казанове единственным словом, которое знала по-итальянски: «Basta!»[3]
По краям коробки струились шелковые платья, переливаясь и мерцая, как причудливая разноцветная река. По одной из таких рек, наверное, плыл в Китай Марко Поло.
– Вот. Это твое, Нелл. Веджвудский синий и цвет слоновой кости.
– Но как же ты решилась заказывать одежду для других людей? А размер?
– В таких платьях без корсета размер совершенно не важен. Они должны сидеть свободно.
Я расправила перед собой яркую, блестящую ткань и увидела небесно-голубое платье с высокой талией. Редингот был сшит из темно-синего шелка и украшен большими парчовыми манжетами и воротником цвета слоновой кости со сложным узором.
– Но это же ночной наряд… – пробормотала я, прижимая к себе мягкую ткань. – Его нельзя надевать при посторонних.
– В том-то все и дело. Чем больше посторонних тебя увидит, тем лучше. Никаких больше жестких корсетов, только свободно спадающая материя. Волосы тоже должны лежать более непринужденно. – Ирен оценивающе посмотрела на меня. – Наверное, их стоит наполовину распустить.
– Но я не носила распущенные волосы с шестнадцати лет, – возразила я.
– Хм, – рассеянно кивнула Ирен с неодобрением. Она продолжала сосредоточенно, словно фокусник-иллюзионист, вытягивать из коробки шелќа.
Я никак не могла понять, как эти едва скрепленные друг с другом, бесформенные полотна без пояса можно надеть вне дома. Однако Ирен мои сомнения совершенно не волновали.
