Андрей Неклюдов - О бормашине, колготках и врачебной этике

О бормашине, колготках и врачебной этике
Название: О бормашине, колготках и врачебной этике
Автор:
Жанр: Эротические романы
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2004
О чем книга "О бормашине, колготках и врачебной этике"

Эта шуточно-гротесковая миниатюра – о том, что может случиться в стоматологическом кресле с пациентом, если он слишком несдержан, а врач – истинная секс-бомба, да еще и с садистскими наклонностями.

Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.

Бесплатно читать онлайн О бормашине, колготках и врачебной этике


Рассказ

Сижу я на днях в очереди в стоматологический кабинет и тихо матерюсь: время уходит коту, мягко говоря, под хвост, тогда как мне спешно нужно толкнуть в номер очередной эротический рассказ. Хоть прямо тут сиди и сочиняй.

И тут меня словно стукнет: да ведь зубоврачебное дело – это сплошная эротика! Все эти тампоны, зеркальца, кресла… Так и напрашивается аналогия с гинекологическим кабинетом – с той разницей, что здесь тебе забираются в другое место. Стал я об этом размышлять, а в голове уже складывается текст:

* * *

«Поначалу я сидел, как полагается пациенту – то есть как затраханный паралитик – оцепенелый, с перекошенным, набитым ватой ртом и возведенными к потолку глазами. Пахло толчёной зубной костью. Врач, с особенным вниманием заглядывая ко мне в рот, мягко и упруго, словно мяч, прижималась к моей руке, лежащей на подлокотнике кресла. Прижималась так плотно, что я невольно скосил глаза вниз и вправо и увидел её коленку. Коленка была обтянута тёмно-серым узорчатым капроном. И как бы дразня меня, она то выглядывала из-за бортов белого халата, то пряталась, а то показывались и другие, не менее аппетитные части женской ножки.

Раззадоренный этой игрой, а, возможно, и под влиянием местного наркоза, слегка замутившего мозги, я неожиданно для самого себя положил ладонь на эту гладкую шелковистую (и какую притягательную!) поверхность. Наконечник в руке лекарши дрогнул и, кажется, слегка задел жалом мой язык. Естественно, это давало мне право на компенсацию. Уже смелее я повёл ладонь вверх. Мне показалось, что бор стал притормаживать. Переведя взгляд на лицо врача (в нижней части задрапированное марлей), я обнаружил, что у неё закрыты глаза. Она буравила мне зуб вслепую. Вот так профессионализм!

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
«Грамотный и вдумчивый читатель, безусловно, оценит блестящий по мастерству и бесстрашный по психологическому анализу рассказ „Танечка“, написанный в самых лучших традициях русского реализма. Этот рассказ невольно напоминает страшный и печальный рассказ замечательного русского писателя Виктора Астафьева „Любочка“. Но не сюжетом… Разумеется, в обоих рассказах заметно сходство: в том и другом случае – изнасилование героини. Но какая разница в разви
В этой повести петербургского писателя Андрея Неклюдова с предельной откровенностью описываются интимные стороны человеческой жизни, эротические сновидения, фантазии, переплетающиеся с явью. Автором выведен образ современного Дон-Жуана, одержимого не столько коллекционированием любовных связей, сколько страстным (и в конце концов губительным для него) стремлением отыскать в женщине самую сокровенную, самую пронзительную струну ее загадочного есте
Проводив жену в командировку, Жорж готов к «самым несусветным оргиям» и с этой целью приводит домой двух абсолютно раскрепощенных девиц. И они устраивают ему такую оргию!..Эту озорную историю невозможно читать и слушать без смеха, но при этом она еще и насквозь эротична!Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
Что бывает, если человек после долгих лет встречает свою первую любовь, которую когда-то обожествлял, но которая теперь вызывает вполне земные желания? И к чему приведут их странные эротические игры, в которых тайно, оказывается, участвует еще и третье лицо?Книга адресована искушенному читателю, ценителю тонкой, психологической эротики.
У каждого из нас та или иная жизнь, у каждого она своя. Как мы с вами хотим, так мы и проживем свою жизнь, со всеми взлётами и падениями, с удачами и разочарованиями. И мы никому не позволим нам указывать, как жить на этой планете, как проживать свою ЖИЗНЬ. Может, моя книга напомнит кому-нибудь из вас вашу жизнь, а может и нет. Может, также моя книга вам покажется интересной, и вы вместе со мной захотите прожить ее. В данной книге рассказана моя
Он обычный преподаватель кафедры журналистики и права. Она молодая студентка, только что перешедшая на третий курс обучения. Ему 25, ей 19. Они встретились на паре, на которую опоздали оба. Это история первой любви. Их первой встречи. Возможно и не последней.
Она пыталась удержать зонт, но он то и дело хотел вырваться из рук. В одно мгновение закружил ветер, и зонт упал на коричневый ботинок незнакомца. Он улыбнулся. Это было начало большой истории…
Добрая и одинокая Лайла не может пройти мимо таких же одиноких и добрых людей, как она. Она хочет помочь всем: скромняге-продавцу, разведенному соседу, голодному бомжу. Девушка и не надеялась на свой рождественский подарок от Санты Клауса, но он приходит к ней, чтобы вручить его лично.
«Холодный металл перекладины больно обжёг ладони. Хрустнули давно не тревожимые физическими излишествами суставы. Натянулись связки.– Ну, давай, мужик, покажи уровень.Дима попытался оттолкнуться ногами, совсем позабыв, что опора отсутствует…»
Когда молодой талантливый драматург и театральный режиссер Перегрин Джей получает от таинственного нефтяного магната в свое распоряжение разбомбленный лондонский театр – для набора новой труппы и постановки спектаклей, – радости его нет предела. После реставрации «Дельфин» процветает: пьеса Джея о жизни Шекспира идет с аншлагом, чему в большой степени способствует выставленная на обозрение в фойе перчатка сына великого поэта, переданная на времен
Блокнот-практикум для создания произведения от идеи до воплощения. В блокноте поэтапно расписан алгоритм разработки антагониста, протагониста, семьи героев, арка героя, акты, инициирующие, поворотные события, речь героев, подтекст, структура текста.
Где же она – статистика, так и не заметившая либерального плагиата от свободно развевающегося на весь белый свет идеологического Знамени с четырьмя образами Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина – из которых только одному было православное имя Владимир Ульянов?