Левекъ говоритъ, что Царь Алексѣй Михайловичъ учредилъ Тайную Канцелярію, и, какъ легкій Французскій Авторъ, прибавляетъ: «жаль! онъ былъ впрочемъ хорошій Государь!» Мы знаемъ, какъ по большой части Французы пишутъ Исторію, и не удивляемся. Гораздо важнѣе то, что Г. Шлецеръ, бывшій нѣсколько лѣтъ Профессоромъ Руской Исторіи въ нашей Академіи – (иностранный Профессоръ Руской Исторіи!!) – шутя надъ Левекомъ, и называя его не Историкомъ, а граверомъ-Левекомъ, также приписываетъ учрежденіе Тайной Канцеляріи Алексѣю Михайловичу. Ужасъ ея, говоритъ онъ, такъ поразилъ умы, что перо выпало изъ рукъ лѣтописцевъ, и всѣ лѣтописи перервались въ царствованіе сего Государя.» Это, на примѣръ, очень любопытно, естьли справедливо; но могъ ли Г. Шлецеръ, ученый Критикъ и страстный любитель нашей Исторіи, не усомниться въ истинѣ такого случая (fair)? Естьли и словесная критика важна въ Исторіи, то философическая еще важнѣе. Какъ! Царь Алексѣй Михайловичь, доброй и человѣколюбивой, основалъ страшное судилище? и для чего? какія чрезвычайныя опасности и заговоры могли оправдать сіе Учрежденіе? Въ царствованіе славное и кроткое подняло голову чудовище?? при государѣ, котораго Бояре Рускіе окружали съ любовію и почтеніемъ (ибо Онъ не казнилъ и не душилъ ихъ подобно Ивану Васильевичу, не боялся ихъ подобно Годунову, не равнялся съ ними подобно Шуйскому, и царствовалъ смѣлѣе, надежнѣе своего родителя) – при Государѣ, который иногда (на примѣръ во время Новогородскаго и Псковскаго мятежа, во время двухъ бунтовъ Московской Черни) умѣлъ бытъ правосуднымъ, но всегда любилъ прощать и миловать?? Ктожь были жертвами Его Тайной Канцеляріи? Развѣ Онъ учредилъ ее для того, чтобы она дремала въ бездѣйствіи? Олеарій[1], Маербергъ, говоря о происшествіяхъ (и самыхъ маловажныхъ) Его времени, безъ сомнѣнія разсказали бы нѣкоторые анекдоты Руской жестокости[2], которую иностранцы всегда любили изображать яркими красками. Самое преданіе сохранило бы для потомства память начальныхъ ужасовъ тайнаго судилища, естьли бы они и въ самомъ дѣлѣ заставили молчать лѣтописцевъ. Но можно доказать, что царствованіе Михаила Ѳеодоровича и Алексѣя Михайловича было, напротивъ того, цвѣтущимъ временемъ Рускихъ лѣтописей, перерванныхъ нещастіями Россіи. Естьли имѣемъ описаніе временъ Царя Ивана Васильевича, Годунова, Димитрія самозванца, Шуйскаго и славныхъ патріотическихъ дѣлъ междуцарствія, то мы обязаны тѣмъ спокойному вѣку великихъ Романовыхъ. Добрые монахи, которые въ нашествіе Поляковъ служили для Рускихъ не только примѣромъ любви къ отечеству и къ Вѣрѣ, но и примѣромъ храбрости, могли тогда снова обратиться къ Мирнымъ упражненіямъ благочестивой жизни и къ похвальной охотѣ своей быть Историками отечества. Смѣло требую свидѣтельства всѣхъ знакомыхъ съ манускриптами нашихъ монастырскихъ библіотекъ: на многихъ историческихъ рукописяхъ именно означено время ихъ сочиненія, и сіе время есть – царствованіе Михаила и великодушнаго Сына Его. Я самъ имѣю одну лѣтопись, тогда писанную и доведенную до начала Польской войны при Алексѣѣ Михайловичѣ; въ концѣ ея поставленъ 1664 годъ. Гдѣ же страхъ, произведенный Тайною Канцеляріею? Гдѣ онѣмѣніе лѣтописцевъ? спрашиваемъ У Г. Шлецера; но онъ развертываетъ первый томъ Татищева, показываетъ намъ страницу 59 – и мы оставляемъ въ покоѣ сего ученаго иностранца, достойнаго нашей искренней благодарности за то, что онъ во многихъ случаяхъ умною своею критикою способствуетъ основательности Руской Исторіи.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru