Грандиозными похоронами Москву не удивишь. Уж сколько вождей да генсеков перехоронили, сколько титанов мысли в последний путь проводили, и не сосчитать. Остаётся только удивляться, что на престижных местах на кладбищах ещё пространства свободные отыскиваются да новые памятники и надгробия между старыми втискиваются. Правда, некоторые неодиозные личности не сомневаются: и для них местечко возле Кремлёвской стены отыщется.
Но похороны трагически погибшего человека, с весьма оригинальным именем и фамилией Пётр Апостол, всё-таки удивили многих и всколыхнули не только обитателей столицы, но и чуть ли не всю Россию-матушку. Причина была не в том, что всё движение в Москве оказалось парализовано практически на сутки, потому что перекрыли дороги, ведущие от Москва-Сити к Новодевичьему кладбищу. В общую копилку неуёмного интереса складывалось слишком много фактов, трагедий и таинственной мистики. Вот потому и произошло величественное шествие сквозь толпу, запрудившую тротуары и большую часть проезжей части.
Начать с того, что везли прах совсем не одиозного человека. Богообразный старикан, которому по паспорту шёл восемьдесят седьмой год, имел несчастье погибнуть во время взрыва верхнего этажа одного из самых великолепных зданий Москва-Сити. Причём от разлетающихся обломков и непосредственно самого взрыва в Меркурий Сити Тауэр погибли ещё двадцать три человека, но именно Апостол стал как бы символом, знаменем и пиком постигшего город несчастья. Иначе говоря, кульминацией всех трагических событий. Потому что хоронили старика только на шестой день после его гибели, то есть уже самым последним из погибших во время теракта.
А вот что казалось несколько странным для многочисленных толп зрителей траурного шествия, так это вполне «товарный» вид покойника, возлежащего на катафалке в открытом гробу. Никакой черноты на величественном лице, вздутий или опухлостей, да и сложенные на груди руки соответствовали мужчине в возрасте не старше шестидесяти лет. Возлежал усопший настолько красиво, что восклицания «Как живой!» постоянно раздавались из первой шеренги зрителей.
Поэтому вполне естественным казался и общий фон похорон, который можно было охарактеризовать кратко тремя словами: «Хоронят святого человека!» Причём подобное уважительное мнение высказывали не только сторонники Петра, его ученики и последователи, но и большинство средств массовой информации. А подобное единодушие уже само по себе могло показаться странным. Ведь погибший являлся духовным гуру несколько загадочной, но до смешного малочисленной общины под названием «Блаженное созерцание». А всем известно, насколько презрительно москвичи относятся ко всякого рода сектам и подобным им недоумкам. Но в том-то и дело, что «созерцатели» ни разу и нигде о себе не заявляли как о верующих или как о последователях какого-то нового религиозного течения. Община мизерная (по масштабам столицы), не больше пяти тысяч членов, только тем и занималась, что в своих медитациях старалась отмежеваться от всего сущего, научиться правильному дыханию и отдохнуть от мирской суеты в райском ничегонеделанье.
Кстати, те же средства массовой информации все пять дней, предваряющих похороны, только тем и занимались, что описывали безгрешную жизнь гуру, безобидность его общины и несомненную пользу для любого обывателя от правильного дыхания и блаженного безделья. И это вызвало невероятную заинтересованность, если вообще не ажиотаж вокруг «Блаженного созерцания». В непонятное, но со всех точек зрения безгрешное и аполитичное сообщество вдруг возжелали влиться не просто тысячи, а десятки тысяч заинтересованных москвичей и даже гостей столицы. И уж неизвестно было, как быстро и какое именно благо они «созерцали» с первого дня своего просветления, но за катафалком шло не только пять тысяч прежних сторонников Апостола и тридцать тысяч их родственников, но и чуть ли не стотысячная толпа неофитов.
Причём каждый неофит заявлял о своей приверженности весьма простым и доступным образом: у всех на шее или на плечах возлежал белый шарфик.
– Откуда их столько взялось?! – поражались наименее информированные обыватели.
Им отвечали знатоки:
– В общину принимают всех желающих, и плата за участие в ритуалах смехотворная. Мало того, внутри общины царят всемерная поддержка и чуть ли не родственные отношения. Поговаривают, что в общине помогают излечиться даже наркоманам и быстро избавляют от интернет-аддикции[1]. Вот все туда и ломятся…
И только желчные завистники язвительно пытались вставить свои комментарии:
– Ну да, у нас все любят бездельничать и тупо пялиться в стенку! А уж делать это в компании себе подобных – истинно русская забава!
Но на таких апологетов сарказма косились с насмешкой и попросту отмахивались. Да и что взять с завистников? Сами небось мечтают надеть белый шарф на шею да идти в скорбной колонне с умным, торжественно-печальным видом. Или сами слишком зависимы от Интернета, потому и злятся, в первую очередь на собственную глупость.
Недавнего гуру хоронили на Новодевичьем кладбище, хотя при таком скоплении народа не стыдно было устроить могилу и возле Кремлёвской стены. Поговаривали, что и такое место захоронения обсуждалось родными и близкими покойного, и его молодая супруга особо на этом настаивала, но всё-таки ответственные лица на подобное кощунство не пошли. Ведь нежданная посмертная слава и популярность Апостола никоей мерой не соответствовала его прижизненным заслугам перед отечеством. Да и близкие сторонники высказывались против такого шага. Стало, например, известно высказывание духовного преемника Петра, его усыновленного последователя, некоего Лучезара Верного (тоже кондовое имя!), который заявил:
– Похоронить-то мы его похороним возле Кремля, денег хватит на взятки, но вот долго ли он там пролежит? Как только взяточников посадят в тюрьмы, так сразу и набегут злопыхатели с лопатами. Пусть уж мой отец безмятежно покоится на кладбище.
Не секрет, что и за место на Новодевичьем следовало заплатить немыслимые средства, но в любом случае господин Верный своим заявлением сразу же завоевал симпатии и уважение очень многих обывателей. Да и внешностью он обладал более чем благородной, импозантной. Особенно когда в чёрном изысканном костюме, с белым шарфиком на плечах участвовал в траурной процессии. Статный, высокий, спина ровная, движения плавные, артистичные, и так мило, трогательно поддерживает под локоток очаровательную мачеху, что вызывал всем своим видом и поведением лишь умиление и самое искреннее сочувствие у москвичей.
