© Екатерина Дмитриевна Лежнина, 2019
ISBN 978-5-4485-8495-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
раздавлено соцветие армейским сапогом
и грязь дорог лежит вдоль трупьей тени,
он лишь хотел цвести в дурмане луговом,
и радовать твой глаз среди сирени.
сапог не видит красоты цветов,
и с придыханьем небесам не внемлет,
из грубой кожи сшит его носок,
К подошовам прилипают черноземы.
прошел сапог Берлинские огни,
давил он там и кости и цветы,
В разрезе от шнурка застрял росток,
И волею судьбы был сажен на восток.
Это город окутан пылью,
Пылью дней и ночей безмолвных,
Пылью прожитых поколений,
Пыль покрыла у дома окна.
Всё уныло мертво и тихо,
Череда черно-белых мыслей
В тишине бесконечной этой
Слышишь, кто-то прощается с жизнью…
Слышишь, кто-то здесь молит Бога,
И ещё день прожить стараясь,
Продолжает немой спектакль
Из рутины не вырываясь.
В этом городе полном дыма,
Я ищу только свежий воздух
Жизни прожитые картины,
Оставляют в душей моей отзвук.
Всё стремительно крошится в бездну
И ищу я в падении мысли,
То мгновенье, что заставит
Не расстаться с моей жизнью..
Но одно я могу сказать точно,
нас сковал наш любимый город,
пыль времен и дым поколений
заточили здесь серп и молот.
Не пугайтесь,
Если гуляя с вами,
Я вдруг упаду на колени,
Возьму диктофон,
И начну что-то тихо безумно шептать…
Или свой блокнотик схвачу,
И рукою дрожащей безудержно,
Что-то в нём писать я начну.
Я поэт.
Жду тебя. Что чувствует моя мать
Я жду тебя.
И каждый поезд в себе несет мою надежду.
Я не знаю, есть ли чувства…
Я люблю тебя также как прежде???
На работе ссоры и склоки,
Недовольные люди на кассах,
Сокращаю я путь переулком,
Смело перебегаю на красный.
Помнишь, дом этот, помнишь ёлку,
В стенах вечное воспоминание…
Я люблю тебя, только толку,
Жду ответ от тебя часами.
Я могу встать хоть поздно ночью,
И плевать, что вставать рано,
Я люблю тебя – это точно,
Мне тебя мучительно мало!
Напиши мне хоть пару строчек,
И пройдёт усталость и вялость,
Напиши, ведь твои письма,
Часть надежды, что мне осталась..
***
я играю умело на струнах чьей-то заблудшей души
тут не нужно особых умений, я маэстсро в этой глуши.
но мне твой неподвластен орган, о него снова режу я руки,
взять мне проще вон тот барабан, а к тебе подойти просто мука..
выбиваю я чёткие ритмы, но орган покрывшийся пылью,
не затронут мои рифмы, он окутан особенной былью.
не протяжные резкие ноты, режут среднее ухо слушателя,
почему ты так сложно устроен?
ты не балалайка и не укулеле.
мои навыки слишком ничтожны, не привык я играть по-честному,
но мне только тебя не хватало,
для моей музыкальной коллекции.
мне под ногти давно забивался,
песок прошлых жизней,
я много метался,
среди раскаленных, ошпаренных мыслей.
после потери тебя я видел,
в ладонях своих огромные дыры,
я начал их замечать каждый раз,
когда пути к мечтам стали забиты.
я правдою этой себе готов перерезать горло,
в руке стекло,
и давно всё готово-
я враждебно настроен!
меня не спасут врачи,
о болезни моей вы тревожитесь зря.
всё в порядке, просто это хроническое
терять что-то важное,
ведь я потерял тебя..
и кто-то скажет, что нет красоты
в этом мире пустот
во вселенной бескрайних лесов.
знаешь, ведь просто они никогда,
не погружались в этот бездонный вулкан
в водопад, в океан твоих глаз.
знаешь, почти излечен, все в порядке,
но если мне все равно,
почему трясутся колени,
при виде одной твоей тени.
знаешь, почти излечен,
не пытаюсь найти тебя в каждом прохожем,
в чьих-то глазах и каплях росы,
не ищу твой я образ в раскаленном шаре звезды.
знаешь, я больше всего боюсь
встретить на улице знакомый испуганный взгляд,
я не хочу его узнавать
в зеркальных витринах пустых магазинов.
я читаю книги с конца..
это как знать всё наперед,
я колдун без шара, гадалка без карт,
цыган без кольца,
я-немыслимый плод.
плод мыслей больного психиатрической клинике,
я его мёртвая дочь,
вечно живущая в голове..
сложно понять,
не ловя приходы, и если мозг и не горит в огне.
знай, я то, что проклинают в человеке,
я то, что противоположно тебе..
Я спал, а проснувшись я умер от боли,
В глазу обнаружив кусок твоих губ,
ты для меня бескрайние зори,
в лучах предрассветных я снова тону.
мне воздух не попадает в легкие,
застряв в гландах, как будто в шипах,
все внутри пропитано ядом,
как много шипов в этих цветах.
внутри меня блуждает иголка,
дырявя артерии поодиночке,
когда-нибудь она эволюционирует
ножом в сердце или заточкой в почке.
а моя грудь, как дуршлаг дырявая,
слишком много пуль чрез нее пройдено,
большинство людей тот еще шлак,
не люди, а второсортная пародия.
моё лицо не нуждается в маске,
оно и так, как кривое зеркало,
мои воспоминания кровью измазаны,
думаю всё это связано с детством.
меня снова бьют сапогом по морде,
а я вырываю нож из гортани,
чертова маленькая иголка,
И чертов сапог оказался с шипами.
я бегу, а в меня плещет ядом,
из чьих-то уст злом переполненных,
и жизнь на земле давно кажется адом,
ведь это не жизнь это антиутопия.
и кто-то взывает смерти,
с себя сдирая слои кожи
зло живо дышит, оно не дремлет,
оно осовободилось из ножен.
и кто-то плел, что равны перед Богом,
но даже тут есть привилегии,
чья-та вера уж точно неправильная,
она перечит правильной вере.
мы не боимся ада,
мы грешники значит с рождения прокляты,
земля – это промежуточная дистанция,
не засыпай, на следующей выходим.
Я люблю их. Люблю всех одинаково.
Знаешь, они так отличны от многих,
От друзей и знакомых всяких,
От мальчишек, в меня влюбленных.
Поволокою мистики кутаны,
Эти чудные статные мальчики,
Они звездами были обуты,
И им небо сшило рубашки.
От них веет от всех той любовью,
Что приносит разруха осени,
Они будто бы ею клеймённые,
На себе её знамени носят.
Все ровны, высоки, умны
Словно из одного изолятора,
Слишком славные эти ребята,
Слишком близкими стали они.
Вы не знаете, вы их не видели,
Но их образы так завораживают,
Поклонись на священной обители,
После взглядов, прошибших мурашками.
Знаете, тех, о ком пишут в книгах,
Мол, вампиры и нечисть всякая,
Что-то есть такое в осенних
И в таких прекрасных ребятах.
Они взглядом своим разрушительным,
Топят стены из вечного холода,
Только сердце девы горячее,
Этим взглядом будет заколото.
Когда закончится очередное навсегда
когда закончится очередное навсегда
и дождь опять начнет стучать по крышам,
я буду ртом глотать крупинки льда,
мой тихий вздох-эхо и гул в ушах, но только избранный его расслышит..
Дрожат окаменевшие сосуды,
в них жизни нет, остался только прах,
встаю я на колени, бледно млея,
за шиворот щекочет меня страх.
и что-то так настойчиво зудит меж ребер,
не вытащить назойливый жучок,
каждый из нас по-своему расстроен,
какой-то да замкнуло проводок..
а дождь все хлещет, хлещет по машинам,
а чрез залитые очей огни,
