ОБЩАГА
ГЛАВА 1
Серёга Молчанов открыл глаза. Где-то за стеной звучала заезженная мелодия хитов девяностых, за другой стеной гремели кастрюли, с нижнего этажа доносился детский плач, а с верхнего скрип передвигаемой мебели.
«Та-ак! Где я сегодня? – задался он спросонья вопросом, – потолок-то незнакомый…»
И действительно, пятно на потолке, скорее всего, от брызг шампанского, выглядело совершенно незнакомым. По крайней мере ни у него дома, ни по другим адресам, где он бывало, просыпался после пьянки, такого шедевра потолочного искусства не припомнит. Если бы он мог повернуть голову и осмотреться вокруг, что-то, возможно, могло и проясниться. Но даже слабые попытки пошевелиться вызывали дурноту и другие смутные, явно дискомфортные ощущения, среди которых всё сильнее начало выделяться одно – боль.
«Конечно же, мне больно! – дошло, наконец, до него, – ох, как же мне больно-то, это просто какой-то п..ц!»
От невыносимой мигрени голова раскалывалась на части. От долгого лежания в неудобной позе каждая, даже самая незначительная мышца на теле, стоило только слегка пошевелиться, отзывалась острой болью. Мышцы болели даже от мысли о том, чтобы сменить позу. И поверх мигрени и мышечной боли накладывалось ощущение невыносимой жажды.
«Надо прекращать пить! – вновь, как и каждый раз до этого, посетила его эта «гениальная» мысль. – И как же хочется пить!»
От неожиданно родившегося каламбура захотелось расхохотаться, но острая боль в висках тут же отбила это неуместное желание.
– Мммммм! – застонал Серёга.
– Серый, ты чё стонешь? – прозвучал знакомый женский голос из-под одеяла.
– Мммммм! – только и смог он ответить.
– Чё, голова болит? – догадалась соседка по постели. – Час пива притараню, потерпи.
Не поворачивая головы, Серёга мог только слышать, как соседка поднялась с постели, босиком прошлёпала к шифоньеру, надела туфли, накинула плащ и, скрипнув дверью, вышла из комнаты.
«Так это я в этот раз со Светкой Завьяловой замутил! – дошло до него. – Ни фига себе!"
Светка, жена Михи Завьялова, вообще никогда и никого к своему телу близко не подпускала. Не подпускала, даже когда муж-дальнобойщик находился в дальней поездке. А в поездках по бесконечным трассам бескрайней страны он мотается постоянно. Она же, хоть и любила побухать в компании соседей по общаге, всех желающих затащить её по пьяне в постель отшивала незамедлительно. При общении Светлана была по-деревенски просторечива, но и это не отбивало желание у даже особо культурных и весьма взыскательных, извините, бабников. Серёга, ясное дело, исключением не являлся, как и все желал, облизывался и вздыхал, засматриваясь на косноязычную звезду общежития.
«Как же так?! – нахлынула на него досада, – невозможно пошевелиться, невозможно посмотреть на неё! Хоть бы одним глазком заценить, как она голая-то выглядит! Ведь не помню ничего! Вот жалость! Она сейчас вернётся, но уже будет одетой и опять неприступной».
«А как я вообще оказался у неё в постели? – продолжал он ковыряться в памяти в ожидании спасительного пива. – Помню, бухали на денюхе у Сани Еремеева. Светка тоже там была. Танцевали, кажется. Но со Светкой не танцевал, танцевал с Катькой Климовой. Та ещё, прижавшись всей своей необъятной грудью, звала к себе. Еле отбился. Казалось бы, что за танцы могут быть в общежитской комнатушке «три на три», и всё же места всем хватало. Выходили покурить в общую кухню. Светка тоже курила, я ещё сигаретами её угощал. Потом среди ночи попёрлись в ларёк за бухлом. Почему именно со Светкой? Ах, да, там её подруга работает, и для своих у нее всегда есть не палёная водка. Когда шли обратно, остановились за углом покурить. Потом целовались, там же, за углом. Потом целовались в лифте. Бухло принесли, народ ещё гулял. Очередная рюмка водки пошла с трудом. И вот я у неё в койке. Офигеть! А было хоть что-нибудь? Не помню. Офигеть!»
Серёга протянул руку под одеяло – трусов не оказалось. Провел пальцем по мошонке и поднёс к носу – пальцы источали терпкий аромат женщины. Значит, было, а он ничего не помнит! Обидно, блин!
Щёлкнул замок, скрипнула дверь, стрельнула пивная пробка. Благодатно растекаясь по внутренностям, живительная влага принесла долгожданное спасение от жажды, даже мигрень как рукой сняло. Серёга, наконец, смог подняться с постели и усесться на край кровати.
Перед ним на высоких каблуках, в надетом на обнажённое тело и в полностью расстёгнутом плаще стояла потрясающая длинноногая красотка Светка Завьялова. Та самая Светка – мечта общежитских бабников и примерных семьянинов. Неприступная сама и защищённая неприступной стеной широких плеч и крепких кулаков своего мужа Михи Завьялова.
– Ну, чё! Ожил!? – спросила она и, спустив плащ до уровня локтей, озорно оголила плечи.
– А…?! – «А как я здесь оказался?» – хотел было спросить ошарашенный увиденным Серёга, но красотка сделала шаг вперёд и уперлась своим сексуальным животиком прямо ему в нос.
Перед глазами сфокусировался соблазнительный по своей сути пупок, а подбородок ощутил горячую влагу женского влагалища. Руки сами ухватились за тугие бедра, и язык потянулся к раздвинувшейся навстречу ему промежности…
– Све-ет, теперь могу спросить? – решился он уже после того, как они, наконец, отдышались от шального марафона любви.
– Чё?
– Так как я здесь оказался-то? А Миха?
– Чё «Миха»?! Пока я здесь его жду, Мишенька мой, оказывается, в рейсе с бабами трахается. Решила тут давеча прибраться у него в машине, а там, на потолке над лежанкой, следы от каблуков, от бабских каблуков. И презик нашла под матрасом, использованный.
– Ого! – лишь смог промолвить Серёга и мысленно съёжился за мужицкий конфуз.
Мужики так-то знали, что в рейсе всякое бывает, и редкий дальнобойщик не имел секса с девочками с трассы. С одной стороны, конечно, это чисто мужская похоть. А с другой? С другой стороны в рейсе секс для здоровья мужского необходим. Без секс-терапии простатит легко заработать можно. И зарабатывают водители и простатит, и геморрой, от сидячей-то работы.
– Так что, Серый, пока Мишенька мой в рейсе, свободная я. Баш на баш, как говорится!
– А что Миха?! – не унимался Серёга, понимая, что он попал, и перед Михой Завьяловым придётся держать ответ. А может, и не придётся… Мало ли, что в общаге происходит, мало ли кто с кем переспал! По обоюдному-то согласию!
– Вот заладил, чё, да чё! Да ни чё! Сначала Мишенька мой отпирался, как мог. Заладил, дескать, я не я, и резинка не моя. Но когда прижала посильней, сознался. Мол, для здоровья необходимо, мол, простата беспокоит. А меня, спрашиваю, матка не беспокоит? Так что как хошь, а мне для здоровья секес тоже необходим. Короче, не захотел он меня терять, вот и согласился на мои условия. Как миленький согласился.
