Вервица
Мою отяжелевшую шуйцу оплели четки —
Хором взывают: любовно коснись,
вспомни,
Не забудь оплетенье – даже сороки
Помнят прошлогоднее полымя.
Запястье держат, теснят дыхание —
страх
Пустой отгоняют, иной зовут —
Сон в слова – на лихих ногах
Кто-то близкий неведомый —
где живут
Насельники ну́три бусин и узелков,
Постоянны иль для странников и бродяг?
Не отвечают днем —
ночью стук подков
Различаю, всадников и коняг:
То красного к хвори, то черного к небесам,
То белого – к вести, паучок подтвердит,
И в бусинах четок оказываюсь я сам,
В каждой бусине —
как землица в тверди.
2017
Бабочка-парус
Черный в узорах парус вниз острием
Воткнулся в мой взгляд —
отражение есть,
А плывущих на паруснике – живьем
несть.
Вздрогнул парус —
на два крыла,
Отражение одного в другом – без воды,
Снова выдох и вдох —
крыльца свела,
От взмахов в глазах следы.
Где то́ существует, что лишь пыльцой
И взмахом скажется наяву
В отраженьи без плоти, а лицо
В цветы,
строчки,
донник-траву?
Перетекания снов и слез
Дневных забот подсечет коса,
С округи аисты на овес —
Бабочку выпустить
в небеса.
2016
Цветы и слова
Вчера
аист издалека,
Сегодня – две красные розы,
Крыша
ластится к облакам
Белым —
день выплакал слезы.
О зачем существуют цветы?
Без роз не взглянул бы
На небо —
прикосновенье к ве́кам,
Приблизились жгучим вехом.
Как болью зовешь Ты!
Небо градом по жести,
А у цветов нет крыши,
К полудню на этом месте
Шмель лепестки всколышет.
Ты любил цветы!
Посредничают меж домом,
Теплом и градом небесным,
Камыш, железо, солома —
Насельники в теле тесном.
Меня не покинешь ты?
2016
Ночное вино
Бокал вина вместе со мной,
А я вместе с ним
по лествице,
Что ведет в забытье? – нет,
нет,
Нет забытья, вино волной
Своей полуночной песенцы
Опрокинулось себе вслед.
Верил в тепло, что хранит стекло,
Капли стекают —
ступени вверх,
А вино красным вниз,
Ток винограда – не повезло:
Прав житейский каприз,
Но это закон вины —
в самый низ,
Где хруст стекла и следы
Высохнут —
красное в утра шаг,
Чтоб вспомнился ход ночной
Вверх от неотступной беды,
Не ожидает ни брат, ни враг,
Но кто расплескал
вино?
2016
Гость
Падая, зрелое яблоко,
Среди ветвей —
в плену
На чужбине иль так высоко,
Что небо его, как луну,
Держит в своих ладонях?
Не нужно вам
на земле?
Тогда паденью в погоню
Птицы —
чтоб семечко не в золе,
А в странствии по просторам
Стало к себе спешить —
Не к вам, прежде срока ворам,
Семечко пришло жить.
2017
Братья-во́роны
Чего не хватит вам в майском небе,
Четыре врана?
И ни один на прицеле не был,
Четыре врана.
В паденье смертно бьете друг друга,
Четыре врана,
А с кем гнездовье начнет подруга,
Четыре врана?
Кучно охотник бьет,
Четыре врана —
И в четверых попадет,
Четыре врана.
Сцепившись яро, падают вместе,
Четыре врана,
Неразделимы в кровавом тесте
Четыре врана.
Гром в задранной бороде,
Четыре врана:
Красной капелью на борозде —
Четыре врана.
Одна осталась без пары в мае —
Любовь крылата,
Лежат под небом, в когтях сжимая,
Четыре
брата.
2018
Ожидание
Вода родниковая льется из ко́вша в ладонь,
Она, чуть согревшись – омоет сестру дорогую,
К глазам прикоснулись —
стихает слепящий огонь
И капля за каплей стекает на землю нагую.
Где оттиск замерзших сорочьих следов?
Трилистник неверный растет среди льда одиноко,
Среди ожидающих солнца молчащих садов —
Сретенский полдень
садовником выставит око.
И споро лучи на пороге растопят следы,
И след от сороки прогонят вослед человечьим,
Но солнцу не верят, немотствуя тихо, сады,
Откликнутся в мае холодным ладоням навстречу?
2016
Кукушка
Мать кукушкой напоминает,
Что я жив,
Вот кукушечка улетает
Поперек жнив.
Марево
на край поля,
Донник-цвет,
Родник хлопочет – такая доля
Хранить обет.
Не ждет, не ропщет,
Не смирит бег,
Кукушка ищет
Чужой ночлег.
А на рассвете
Призывный зов —
Печали сети
Иль вещий сон?
2017
Двое
Она светилась в его глазах,
Блестевших рядом на зависть,
Их бокалы, на миг разминувшись,
Звонко поцеловались.
И вот уходят —
Она берет его под руку,
Улыбаясь звону бокалов,
Что перебивают шум вечера,
Он ведет ее к выходу,
Выставив в черную полночь
белую трость.
2018
Небесные путники
Небесный гром —
куда они летят?
Так близко к небу, что почти что к тверди,
Прижатые друг другом —
к взгляду взгляд:
Не думать ни о жизни, ни о смерти.
Звезда стремится вниз,
как на земле,
И мысли те же, и желанья те же,
К светилам ближе, но в небесной мгле
Земное вспоминаются все реже.
Оно внизу в отточиях дорог,
Шаги вперед-назад —
следы остались,
А в воздухе не нужно больше ног,
И крыльев нет – ладони распластались.
Лететь в забвенье сна —
и у окна
Полет представить легче – ужас больше:
Неровная внизу скользит луна
Над Украиной, нет – уже над Польшей.
Ползли внизу козацкие возы,
На пограничье хмурые заставы,
Плетень чернеет —
молодой лозы
Вплетения белеют в рамках старых.
Беременная ждет конца пути,
Чем выше вверх, тем тяжелее
бремя,
Любовное родится в свое время —
Где ясли в неустойчивом пути?
Ни вестников, ни яслей, ни даров —
Живот ременным поясом затянут,
Ни полдней, ни блаженных вечеров,
Любые чувства в поднебесье вянут.
Любовь рождает все, но не себя,
Сама в себе сокрыта безымянно:
Сейчас себя свидетельствует странно,
Ближайший локоть в страхе теребя.
Крыло качнулось —
воды колыхнулись,
Младенец в теплой ласковой волне,
Заснувшие, как в первом дне проснулись:
Земля в огнях —
земля всегда в огне.
2015
Родник
В сумрачной долине, отстраняясь от всех,
Один родник живет, невидимый никому,
Только небо видит его,
Но небо —
это никто.
Когда-то берег древнего моря —
Хрустнет панцирь морской ракушки,
Но очень редко бывает,
Чтоб к роднику подошел путник.
Один пастух знает, как к роднику спуститься,
Но крутой спуск – даже ловкие козы
Не хотят долго ступать рожками вниз,
А в лопухах водятся змеи.
Сколько лет вечному пастуху,
Рыжему – обожженному солнцем,
Сколько лет прошло, кто-то приручил коз —
Всем говорит родник.
И если в полдень сквозь змеиный шип
Медленно спущусь к роднику,
Услышу, как сходятся говор и тишина,
Но не пойму ничьих голосов.
2012
Тайное
Она лежала и ждала
Любви, как мига возвращенья
К себе самой —
ночная мгла
Подсмотренного в воскресенье
Вернулась светом из забвенья.
Перед глазами облака,
Шпорыш-трава под головою,
Ты думала – светла, легка,
Что всё теперь уже с тобою
Влюбленной —
девою-женою?
Но ветер скрадывал шаги
Пленом живущего соседа,
Явился из немецкой мги —
Бродил теперь как непоседа,
Всем надоевшая беседа.
Он в трех шагах за головой,
Тебе невидимый разлучник,
Еще не старый
подкаблучник —
Придавлен пленом и войной,
Женой и рухнувшей стеной.
Из-под стены, из-под войны,
Из-под гуляющей жены —
(Гусей пасет там, где сударик
И в полдень вьется, как комарик) —
Он в полдень вышел видеть сны.
А наяву живот под небом,
Подвязки сброшенной кольцо
И запрокинуто лицо,
