Марья Дмитриева - Однажды океан проснулся облаком

Корректор Анна Мистунина

Иллюстратор Юлия Кириллова

Технический редактор Всеволод Савин

© Марья Дмитриева, 2022

© Юлия Кириллова, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-7164-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Есть на планете такие места, где много солнца и нет дождей. Зимой, когда солнце прячется за клубами облаков, идёт снег. За всё время существования мира снега на вершинах скопилось так много, что даже в самые жаркие годы он не тает весь, но весело стекает ручейками вниз, переливаясь радугой в лучах солнца.

В одном таком месте появился я.

Это было в начале весны. Вокруг становилось с каждым днём всё теплее, и я начал просыпаться. Всё было новое. Прежде, во сне, я видел другие планеты и звезды, яркое солнце среди глубин Вселенной, зелёные луга, бескрайние просторы океанов, лёд на вершинах гордых гор, жаркие пустыни, отдельные песчинки. Меня окружало множество цветов, оттенков и звуков. Там, во сне, всё было понятно и просто.

И тут я проснулся. Вокруг было темно.

Понадобилось несколько дней, чтобы я понял, где я и куда мне надо двигаться. Я почувствовал, что тепло и свет где-то надо мной, и всеми силами потянулся вверх.

Неожиданно меня стало больше. Я был ещё там, где родился в полной темноте, но и я же был уже и выше, чем-то, стремящимся к свету.

Я понял, что расту.

Спустя пятьсот тысяч вдохов и выдохов, это около трёх недель, стало легко: с первыми лучами солнца я выбрался на поверхность. Я ликовал. Мои корни оставались в глубине и тепле, я помнил, каким видел этот мир, когда спал, тянулся всем своим существом к солнцу, и это всё был я!

Но самым неожиданным открытием стали чувства. Я ощущал тепло и свежий ветер, капельки росы и прохладу утреннего воздуха. Я обрёл форму в тот миг, когда проснулся, но вокруг было столько непонятного и нового, и я понял это лишь сейчас, выбравшись к солнцу.

Так началась моя жизнь.

Я рос в горах, на берегу Маленького Ручья, что питал мои корни, и я тянулся всё выше к солнцу. Когда я с ним познакомился, Ручеёк был едва заметным. Он, как и я, только-только пробудился от долгого сна и медленно набирал силу, питаясь вековыми снегами на склонах выше того места, где мне довелось расти.

Меня звали Эдельвейс. Я узнал об этом от Ветра. В тот день Ветер очень торопился вниз, в долину. Он остановился в последнюю минуту, чтобы не помять мои лепестки, и сказал:

– Какое странное место для цветка! Тут и дождей не бывает, только снег зимой! Вот чудак этот Эдельвейс!

Ветер аккуратно потрепал мои лепестки и понёсся дальше, на ходу поторопив пару замешкавшихся над нами облаков.

Облака. Они плыли величественно и плавно, иногда закрывая солнце и оставляя на земле причудливые тени, и всегда в одном направлении – откуда-то с долины, куда-то по ту сторону гор.

Мы с Ручейком весь день считали их, а под вечер рассказывали, кто больше увидел.

Однажды я набрался смелости и спросил у одного Облака, куда оно направляется.

– Туда, – ответило Облако.

– А откуда?

– Оттуда.

– А что там, откуда ты?

– Море. Я из Моря.

– А как это – Море?

Но ответа я не услышал.

С тех пор на вечернем подсчёте облаков всегда выигрывал Ручеёк, потому что я всегда спрашивал их: «Какое оно, Море?» – и сбивался со счёта или совсем забывал считать. Но мой вопрос так и оставался без ответа.

Но однажды мне повезло. Одно небольшое озорное Облако кивнуло в сторону моего друга:

– А ты спроси у него, – сказало оно и скрылось за хребтом гор.

Я повернулся к Ручейку:

– Так ты знаешь, как выглядит Море?

– Нет, – прозвенел Ручеёк. – Но говорят, что все ручьи обязательно оказываются в Море. Когда я окрепну и наберусь сил, я достигну его берегов.

– А почему ты не рассказывал мне об этом? – спросил я, даже решив обидеться.

– Если честно, Эдельвейс, я боюсь. Меня пугают перемены. Что будет, когда я окажусь у берегов Моря? Кем я буду? И буду ли это я?

Я задумался над его словами.

– А знаешь, Ручеёк, перемены всегда к лучшему. Если бы после зимы не пришло лето, не было бы зелёной травы и тёплого солнца. Если бы после лета не наступала зима, не было бы снега, питающего ручьи. И где бы ты ни был, и кем бы ты ни был, это всегда будешь ты. Я видел сны про другие планеты, про звёзды Вселенной и пустыни Земли, и это всё был я. Потом я обрёл форму, почувствовал тепло, ветер и ласку солнца, но я остался собой. Расскажешь мне потом, какое оно, море? Я хочу его ощутить.

Пару недель спустя мой друг Ручеёк окреп, разлился рекой и гордо шумел, перепрыгивая камни и валуны.

Моё первое лето подходило к концу. За летом наступила осень. Солнце с каждым днём грело всё меньше, его тепла не хватало, чтобы растопить снег. Мой друг почти иссяк, а однажды совсем исчез. Я продолжал наблюдать за облаками, и однажды уже под вечер заметил Облако. Оно двигалось быстрее других, а потом резко остановилось надо мной.

– Эдельвейс! Лови! – и на меня посыпались крупные капли воды.

– Что это?

– Это дождь, Эдельвейс. А дождь – это всегда немножечко Море, – пропело Облако и исчезло.

– Подожди! – из последних сил крикнул я.

– Я здесь! – услышал я ответ.

Это звенел мой друг Маленький Ручеёк.

– Дождь – это всегда немножечко Море, – повторил он.

Я улыбался, насколько цветы умеют улыбаться. Я ликовал!

– И снег – это тоже Море, – продолжал мой друг. – Ведь снег идёт из облаков, что собираются над морем, из моря, которое образуется из рек и ручьёв, а они вытекают из растаявшего снега и дождя, и это всё я. Я – это немножечко Море, дождь, ручей, облака. Как и всё в этой Вселенной. Я нигде не начинаюсь. Я нигде не заканчиваюсь. Я есть всегда. Кем бы я ни был!

Я слушал звенящий голос моего друга и засыпал, чтобы опять увидеть сны про звёзды, планеты, Вселенную и пустыни. Чтобы весной проснуться цветком рядом с горным ручьём, а потом семечком, унесённым ветром, прорасти на другом склоне гор, и всегда быть собой. Всегда быть, обретать новую форму, находить себя в новых явлениях, находить новые явления в себе, расти, развиваться и всегда жить…

После шторма началась череда солнечных дней. Море успокоилось, реки вернулись в свои берега, и жизнь потекла по-прежнему.

Я лежал под солнцем, смотрел на проплывающие облака и ловил бабочек. Мне нравились узоры на их крыльях: похожие на рисунки, что остаются на песке после прибоя, а иногда на лунный свет сквозь облака. Но чаще всего они были похожи на мелкие цветы. Я рассматривал крылышки и отпускал бабочек в небо. Вообще, ловить бабочек мне не разрешалось, это было одно из главных правил прайда – охотиться, только когда голодный. И я делал это вдалеке от остальных.

Наш прайд располагался недалеко от моря среди густой травы бескрайней саванны с редкими зарослями акаций, которые прятали нас от палящего солнца.