Владимир Нефёдов - Одно и тоже. Неутешительные выводы

Одно и тоже. Неутешительные выводы
Название: Одно и тоже. Неутешительные выводы
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Одно и тоже. Неутешительные выводы"

Книга недавних стихов, основанная на переживаниях современной жизни. С необязательным видением прошлого и настоящего. В общем ничего не меняется!

Бесплатно читать онлайн Одно и тоже. Неутешительные выводы


© Владимир Нефёдов, 2024


ISBN 978-5-0064-8241-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На фото: автор

Стихи

Одно и тоже

1
Безликим взглядом мертвеца,
Глаза глядят на темень.
Кругом сквозная пустота
И в пыль растёртый щебень.
Но щель глубокая чадит
Из парапета речки,
Её немного странный вид,
Звёзд отражает свечки.
Шажок, другой и странный бег
По уличным невзгодам,
Вот так устроен человек
Без связи с высшим богом.
2
Терь зима свой ткёт узор,
В морозных крышах неба
И сыплет бело-всякий вздор,
На корку грязи снега.
Вот след копыт на мостовой,
Ходили видно черти,
А за углом с прямой косой,
Лик притаился смерти.
И нет воды, та стала льдом,
И кружит стёкол лужи.
Скорей всего мы все умрём,
От перегрева стужи.
3
Скелет идёт, скелет устал,
Ведь кости вязнут в мясе,
А жил раскладистый накал,
Опять в смиренной рясе.
Жара теперь из разных мест,
Течёт воняя потом.
А ветра нет… и счастья нет…
Зато слышна икота.
Живот урчит кляня жару,
Невольно – без исхода.
Видать всё бродит по нутру,
Слепая вера в бога.
Темнеет будущность в глазах,
Но ангел смотрит в белом.
Сожгут теперь нас на кострах,
Джордано Бруно, где Вы?!
4
Осенний шёпот гниль несёт.
Давно уже в могиле:
И холод, и жары помёт,
Как прах в загробном мире.
А сверху капает числом,
Сопровождая сырость.
Не может осень быть добром,
В ней слякоть и брезгливость.
От пребывания в воде,
Всегда сползает кожа.
Но смерть живёт в такой среде
И топит всех похоже.
5
Опять прикован чей-то взгляд
На полноту картины.
Стекает где-то трупный яд,
Смертельной годовщины.
Весенний рушится притвор,
За частотой ограды.
Несёт и ветер всякий вздор
Рукой немой прохлады.
Блестящий череп без волос,
Всё смотрит в глубь могилы.
Его не трогает склероз,
Он сам земля и глина…
6
Судьбы своей не слыша стон,
Считаешь жизнь пределом.
Каков приход – таков урон,
Из массы чёрно-белой.
Живой иль мёртвый всё равно,
Двойная панацея.
Открыл глаза – кругом темно,
Луна косой белеет…
Закрыл глаза и снова мрак,
Везде одно и тоже!
Косой блестит – луны медяк,
Да панацея гложет…

Не людям свойственны ошибки

 Не людям свойственны ошибки,
А чудеса вменяет бог
И небо корчится в улыбке,
Смотря на дьявольский подвох.
Что человек, он просто смертен,
Концы с концами чтоб свести,
В житейской ищет круговерти,
Начало божьего пути.
Ему бы чуточку вниманья,
Со стороны богемных лиц,
Чтобы обресть то пониманье,
Пред кем изволит падать ниц!
Не божьей кары ждёт душевность,
За то, что сделано, отнюдь,
Ей подавай христову верность
И объясни всей жизни суть!

Слюни вязкие с пылью глотая

Слюни вязкие с пылью глотая,
Наслаждаясь немой пустотой,
Погружаясь в величие рая,
Плоть внимала успех роковой.
Адский запах могильного склепа,
Что со стоном витал в тишине,
Как волнистость шершавого крепа,
Разлагался ничком в простыне.
Теловые движенья спонтанно,
Наносили инертный урон,
Увлажняя мякину, желанно,
Принимали поганость нутром.
Подступая экстазовой блажью,
Разливался смиренный покой,
Чтоб лирической частью пассажа,
Перейти в драматический вой.
Раскалённость пропала металла,
Облегчённость скользнула в Содом
И застыла Гоморра спонтанно,
Зазвучав как немой камертон!

Болото

Здесь комариный гнус пищит.
Деревья бродят цаплями.
Туман стоит как белый щит
И ветки виснут каплями.
Вдали идут на водопой,
Проплешины осиные,
А ветер, как судьбы изгой,
Пары несёт трясинные.
Тихонько дышит полумрак,
На тени однополые.
Болотный тут архипелаг,
Несёт своё безмолвие.

Миру – мир

Порой живые родники,
Ключами бьют из нашего сознанья,
Вот только бога двойники,
Там расставляют знаки препинанья.
Спонтанно речь не предсказать,
Она течёт сама, порой собою,
Мечта наверное ей мать,
Как то тепло, что ветер шлёт весною!
Как бесконечное узреть?
И далеко ль далёкое ютится?
Вопросов вьётся сбивчивая бредь,
Вот только жизнь конечная не птица!
Всё непонятное душой,
Понять даёт порой возможность,
Но ведь она перед собой,
Всего лишь малая ничтожность!
И вопреки видать всему,
Живёт в России слово – нежность!
Оно своим сознанием в быту,
Подарит Миру – мир, как неизбежность!

Тело природы

Невзгоды тёрлись, увлажняясь,
В небесном изредка лице.
Волна из туч прошла вторая,
Застыв на фоновом крестце.
Из звуков только шелест листьев,
Как скрип ненастных простыней,
И серый цвет воздушных мыслей,
Под разграниченность теней.
Ворчливость истинной погоды,
Не факт разнузданных речей,
А ветра разные исходы,
Чтоб шум был светом фонарей.
Ведь сладострастие пороков,
Судьбой кошерной пустоты,
Дождём вливаясь ненароком,
Смягчает внешние черты!
Явь это видимость – по счёту,
Её мечтой не изменить,
Как лик подставленный к киоту,
Лишь живописная финифть.
И по сему всё однозначно,
Хоть так, хоть эдак рассуди.
Природы тело – непрозрачно,
Оно из плоти! И крови!

Годы тёрлись о вехи столетий

Годы тёрлись о вехи столетий,
Что им пять переменчивых лет.
Как и возгласы всех междометий,
Что постельный преследуют бред!
Речь всегда заходила об этом,
С утверждением явным в конце,
С положительным так же ответом
И счастливой улыбкой в лице.
День вносил иногда коррективы,
В озабоченность праздных истцов.
В основном время было учтиво,
К промежутку из пары часов!
И любовь выдавать успевала,
Блажь пикантно отыгранных сцен,
Волосистое щеря забрало,
Без натуги питательных вен!

В лазурном палеве седьмицы

В лазурном палеве седьмицы,
Витают тени разных дней.
Часы мелькают словно спицы,
Сплетая вехи простыней.
Дома кругом в оконных ризах,
От сглаза свой скрывают быт.
Ткань расписная на карнизах,
Порой тяжёлая, как твид.
Услады шорохов постельных,
Под покрывалами любви…
Потом от звуков колыбельных,
Глаз не смыкают до зари.
Грехи людские и пороки,
Своей сокрыты чередой,
Не дни с годами к ним жестоки,
А образ жизненный… Порой!
И перелистывая память,
Как книгу взбалмошных интриг,
Души пытаешься не чаять,
Сопоставляя каждый миг!

Окраина земли русской

Косогоры невзрачными волнами,
По полям и равнинам бредут.
Травы стелют коврами суконными,
Свой зелёный на землю уют.
Все деревья цветущими ветками,
Обнимают российский простор.
Светотени шальными виньетками,
Дополняют воздушный декор.
Кое-где венценосным вкраплением,
Полыхают бутоны цветов,
Украшая своим появлением,
Беспринципность природных холстов.
Чередует с набожной молитвою,
Ветер свой переменчивый глас,
Нечестивцев пугая не битвою,
А лишь тем что господь аз воздаст!

Полукруг белеет полукругом

Полукруг белеет полукругом,
Оголившись кожею крестца,
Словно мяч накачанный упруго,
Розовея щерится она.
Перед ней я встану на колени
И вперёд как водится согнусь,
Буду делать всё без нудной лени,
Пусть меня хоть кто осудит, пусть!
Если эта даже не родная,
Даже незнакомая, совсем!
Уделю я максимум вниманья,
Самой незначительной из сцен.
Буду совершать свои движенья,
Я навстречу может быть другим,
Доводя до белого каленья,
То, что нужно только лишь двоим!
И закончив эту ритуальность,
Омовенье тут же проведу.

С этой книгой читают
Думаю, мой сборник заинтересует как женщин, так и мужчин. В нём всё взято из жизни. Природа, переживания, интриги, интим. Кто-то узнает себя или что связано с его именем. И если мужчины возьмут на вооружение хотя бы одну оду к женщине, успех гарантирован. Проверял лично. Говорят, пробирает аж до мурашек. Желаю удачи.Влади. Мир.
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В этой книге собраны стихи с автобиографическими комментариями, рецепты и шуточные присказки четы поэтов. Рецепты публикуются впервые, а стихотворения супругов, посвященные друг другу, связаны с их любовью. Также в сборник включены яркие семейные фотографии. Стихи расположены в хронологическом порядке. Составление книги закончено в мае 2018 года.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Жизнь может и дальше, сколько угодно, отбирать у меня все – здоровье, семью и деньги, но не стихи.Стихи – это моя вечная душа, ее у меня не отобрать никому и никогда.
Последние пять лет я занимаюсь историей своей семьи. Однако, в фондах Государственного архива Смоленской области мне попадается на глаза много интересного. Вот такими историями из жизни Смоленской губернии 19 века я и хочу поделиться с вами, уважаемые читатели. Надеюсь и вам будет это интересно.Содержит нецензурную брань.
«Записки уездного учителя П.Г. Карудо» – роман-приключение. Молодой учитель приезжает в глухую русскую провинцию начала 20-ого века. В перспективе – унылая жизнь преподавателя в реальном училище. Однако очень скоро случай открывает ему изнанку «скучной» провинции. Он оказывается втянут в водоворот уголовного расследования, политической игры накануне первой русской революции, а в довершении всего становится свидетелем и участником кровавой мистиче
В книге рассматриваются вопросы работы с MS Excel и MS Word.Такие, как:1. Ввод данных в ячейки, редактирование данных, изменение ширины столбца, вставка строки (столбца).2. Форматирование данных и текста3. Ввод формул.4. Форматирование таблицы.5. Решение финансовых задач.6. Разработка таблицы с расчетами и другие.
Книга "Путешествие к новым возможностям" – это вдохновляющая история о молодом фотографе Максима, который, преодолевая свои страхи и сомнения, отправляется в захватывающее путешествие по миру, чтобы запечатлеть жизни людей, столкнувшихся с трудностями. От ярких улиц Бангкока до священных храмов Камбоджи, Максим открывает для себя не только красоту и разнообразие культур, но и важные социальные проблемы, которые требуют внимания.С помощью своей ка