Вместо предисловия, или как приходят идеи
Несколько лет назад, множество людей, имеющих доступ к компьютеру, вдруг охватила новомодная эпидемия. Используя возможности Интернета, народ бросился на поиски бывших одноклассников, однокурсников, армейских сослуживцев и коллег по работе. Искали тех, кого в повседневной суете давно забыли и вспоминали лишь изредка, да и то в связи с событиями многолетней давности. От большинства остались имена и фамилии, от других и того меньше – лишь зыбкие даты совместной учебы, службы, работы…
Я тоже попался на эту наживку, словно нарочно подброшенную ностальгирующим интеллектуалам, скучающим у компьютеров в офисах или дома. Владельцы замечательного проекта odnoklassniki.ru ведали, что творили.
Как же разбросала нас жизнь! Я находил тех, кого когда-то знал, не только в родном городе, но и повсюду в этом огромном мире. Англия, Австралия, Германия, Израиль, Соединенные Штаты и другие страны приняли моих одноклассников в свои объятия. Мало кто остался в родных местах, где человек родился, и где, казалось, должен и пригодиться… Увы…
Наивная и неугомонная сущность – человек…
Что связывает тебя с этими «бывшими», кроме общих детских и юношеских воспоминаний? Даже бывший друг детства, если ты на долгие годы потерял с ним связь, вряд ли снова станет другом. Ведь огромный отрезок жизни вы прожили, словно на разных планетах. Ты помнишь его юным, полным планов и надежд, а встретишь другого, нередко чуждого по духу человека. Да и сам ты, искалеченный жизнью, уже давно не тот, кого он хранит в воспоминаниях.
Что же тогда ищешь в этих Интернет-контактах, чего ждешь от них?..
Вряд ли тобой движет нечто иное, нежели банальное человеческое любопытство. Эй!.. А что там – за горизонтом?.. А как могла сложиться жизнь, если бы поступил тогда в институт вместе с другом? Что он успел сделать за эти годы, а что ему не удалось? Почему у него получилось, а ты остался на обочине жизни?..
А если, наоборот?.. Готов ли ты бескорыстно, как в детстве, оказать посильную помощь?.. Готов ли он принять ее?.. Наконец, готов ли заполучить в своем окружении еще одного отвратительного завистника твоим успехам, если таковые имеются? Ведь известно, что самые лютые враги вожака обезьяньего сообщества – старые самки, которые помнят его слабым и беззащитным, а потому никогда не признают в нем лидера, которому должны беспрекословно подчиняться. Игнорируя вожака, они доводят его до бешенства, причем, без всяких для себя последствий. Так устроена жизнь животных. А намного ли иначе устроена наша жизнь?.. Мне так не показалось…
И все же… А вдруг…
Долгие годы мне хотелось узнать, как сложилась жизнь у одноклассников, которые сбежали из нашей школы после седьмого класса. Ведь ушли самые лучшие, в том числе и Юра Елдышев, с которым мы столько лет просидели за одной партой.
Надо сказать, дружили мы по его инициативе. Еще в четвертом классе он подкатился к нам с Женькой и потом целых полгода пытался втиснуться между нами, расколоть нашу дружбу. Тогда, мне показалось, он хотел оттереть меня и в нашем тандеме занять мое место. Ведь Женька был генеральским сынком и безраздельно верховодил во дворе военного городка, где жили оба. И когда я приходил в городок, Юрка с Женькой уже вовсю играли вдвоем или с местными ребятами. Но вскоре заметил, что стоило мне появиться, каждый из них сразу же пытался перетянуть на свою сторону, в свою команду. Доходило до открытых столкновений, в которых я, разумеется, всегда был на стороне друга. И все чаще в подобных ситуациях мы с Женькой тут же уходили к нему домой, якобы делать уроки.
Но вскоре семья Женьки переехала в Москву, и образовавшийся вакуум практически мгновенно и безапелляционно заполнил Юрка. В школе он пересел ко мне, на освободившееся место. А в городке, куда я приходил, чтобы поиграть с другими одноклассниками, сразу же перехватывал и вел к себе домой. Его родители не возражали, и очень скоро мы все-таки подружились, почти как с Женькой.
В наших отношениях Юрка, несомненно, доминировал. У него было много преимуществ, кроме одного – меня всегда считали гораздо способнее. Я успевал во всем, за что ни брался, и ни капельки не напрягаясь, ходил в отличниках. С годами понял, что именно мои успехи не давали ему покоя.
Иногда я уставал от его опеки, и мы надолго ссорились. Ведь, несмотря на покладистый характер, всегда и во всем предпочитал отношения равных. В лагере военнопленных немцев, где пришлось прожить большую часть детства, я был единственным ребенком – центром всеобщего внимания.
Позже, когда переехали из зоны, уже мне приходилось опекать младших братьев. В нашем дворе, в сколоченной мной дружной команде, был неоспоримым лидером. А в деревне, куда нас с братьями отправляли на летние каникулы, и где за много лет мы стали своими, нередко был признанным организатором коллективных игр, командиром или капитаном команды.
А потому я всегда пресекал попытки друга манипулировать мной – это и вызывало наши постоянные бурные ссоры. Последняя кончилась тем, что, не выдержав словесной дуэли, он с такой злостью захлопнул крышку парты, что сломал мне пальцы правой руки. Намеренно это сделал или нет, не могу сказать. Но я и сейчас крупным планом вижу его торжествующую физиономию, когда вскрикнул от невыносимой боли, а в глазах потемнело.
