Уносит ночь в созвездие покоя,
Где звезды льва мерцают в темноте.
И радости глоток, и рюмку горя…
Нести себя куда-то в суете.
А что потом? Никто не знает точно…
В какое измерение возьмут?
И с раем мы знакомые заочно,
И к аду напугать нас подведут.
Огонь плывет… Течение наверно
Само определяет берега.
Знаем одно, что тело наше тленно,
А вот душа, возможно, есть звезда.
Расплакалась арабская весна
Расплакалась арабская весна,
Дождем по небоскребам моросящим.
Ночь на пролет я не поймаю сна,
Я в очередь записан как просящий.
Уснуть простор дубайский не дает,
Его неуловимая предвзятость.
Когда в душе любовь твоей поет,
А рядом проплывает непонятность.
И подчерком неровным пробежит
Вода, стекая по оконным стеклам.
Любовь она заставит тебя жить,
Каким бы не был до того упертым.
Но мы ведь однолюбы
У прошлого стирается лицо,
Картину маслом написал художник.
И чувство непонятное вошло,
И греет так, как грет подорожник.
А дождь прошел в Дубай он редкий гость,
И новизной сияет все пространство.
Ты обновленный светишься насквозь,
Как часто убивает постоянство.
Рука твоя касается плеча,
А скрипка так взволнованно запела.
Ты прошептала, – Я давно ничья…
Твоя судьба мою не разглядела.
Я стар уже для пряных вечеров,
Где листьями шуршат по телу губы.
И мишурою сказочною слов
Уносимся… Но мы ведь однолюбы.
Ломая все духовные устои
Снимаются запреты не тогда,
Когда тоска ворвется в души наши.
Божественная плещется река,
А та река так не приемлет фальши.
По грузом безнадежности раним,
Ошибка увлекает за ошибкой.
Но верь себе, что будешь ты любим,
И не скользи по ненависти зыбкой.
