Елена Бердникова - Огонь

Огонь
Название: Огонь
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Огонь"

«Огонь» – вольное размышление о русском, о своей национальной идентичности в эпоху упадка этноса. Высокая точка кризиса – возможность рассмотреть свое детство, любимое и проклятое прошлое, всю панораму пульсара. Русское – горячая стихия. В книгу вошли циклы «Первое июня» и «Русские мальчики», поэма «Русская азбука для больших и взрослых», отдельные стихи. Елена Бердникова – репортер «Новой газеты». В оформлении обложки использована акварель Геннадия Бердникова «Пульсар».

Бесплатно читать онлайн Огонь


Иллюстратор Геннадий Иванович Бердников


© Елена Геннадьевна Бердникова, 2018

© Геннадий Иванович Бердников, иллюстрации, 2018


ISBN 978-5-4490-5788-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РОДНАЯ РЕЧЬ

Тысячи лет прозвенеть, и однажды,
Как колокольчики кто подвязал,
Стихнуть. И в звука внимательной жажде
Ждать, чтобы кто-нибудь что-то сказал.
Даже не слово. Достаточно Слова.
Слоги ли главное для языка?
Просто услышать дрожанье немого:
Томное «О» и пространное «А»,
Будящий «У» и запнутые йотой,
Детские «И», «Е», «Ё», «Ю» и еще
Отзвук, вакхически-русскую ноту:
«Я» от «Иа, Дионис, ты пришел».
Крика трагедии, пенья козлиного,
Замкнутоухие, ждете ли вновь?
Кто выдувает вокальную линию,
Правит пастушеских плеч постанов?
Вакх возвратился из долгого плена,
Музыка-кукла, бог-мальчик, ты – чей?
Полны пещеры. Оставлена сцена.
Все для мистерии новой твоей.
Что-то случится, чего мы не знаем.
Стихли вакханки, и мистики ждут.
Сверх ожиданья мы вдруг совпадаем
С тем, что бывает, случается тут.
24 сентября 2010

ПЕРВОЕ ИЮНЯ

I. 1997

Когда вдруг рухнула советская стена,
Настала череда лет зноя и свободы.
Москва крошилась, плавилась, но нас
Касались сквозняки, нам белые биллборды
«Прорвемся» – сообщали нашу власть
Смеяться в зеркалах и звать благополучье:
Москва, в лесах строительных пылясь,
Чадила шашлыком на развороты «Птюча».
Несчастье ждало нас на всех углах,
Но нас встречало, спотыкаясь, счастье.
Форели жарились на уличных углях,
И брызгался лимон – кислотный свежий саспенс.
В духах арбузных, в джазовом чаду,
В вечернем, неуместном в полдень гриме,
Буддийскою столицей Катманду
Мы были, угасая в Третьем Риме.
Но это наш был солнечный зенит:
Шальные просверки, озон большой свободы.
Из детства старого мы вырвались, юны, —
Разрыв сплошной истории абортов.
Как молод был наш мир – и как жесток,
Как золотом усыпан самоварным.
Трещали стены, и носился сор,
И падал на репринт, почти слепой: «Новалис».
За летом – лето, за жарою – зной,
Все раскаляясь: холода свободы,
Как Колыма, стояли за спиной,
Листали книги на развалах, борзы
В проулках чрева гибнущей Москвы…
На всех был пот и холодок рожденья.
Дома затянуты зеленою сетью – вниз
Там оседала пыль: пол, потолки и стены.
Но рос, светлея, пестрый хаос крыш,
И в сером мареве, как мачты, плыли шпили.
Жаль, моря нет в Москве, но было – и враздрызг
Соленой пеной нас – свободой – жгло и мыло.

II. ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ

Зажги и выдохни,
Потом опять зажги:
Лови, лови при движущемся свете
И в темноте свою скупую жизнь —
Ты, искра, подымаемая ветром.
Старинно, страшно ремесло твое:
Ночь вкруг тебя, и сам ты – ночь глухая;
Лови, лови и слушай бытие,
На бедность рифм не слишком налегая.
Они – игрушка. Не игрушка – жизнь
И вызов хаоса, полуосенней стужи.
Но пусть тебя берет мороз в тиски, зажим,
Тем ярче ты горишь, превозмогая ужас.
Интимность космоса – ее вполне постиг
Ты, ведая в ночи
Костром, копною, полем,
И разрастаются не чувств твоих пути,
А веденье твое: мир мал,
Ушкоуголен.
И веткою березовою ввысь
Бросаешься – измерить расстоянье
Галактики. Системы разошлись,
Но, удаляясь, шлют – отчет тебе – сиянье.
И ты, заночевавший на пути,
Угревшийся в скирде лесной охотник, —
Тебе Вселенная горит-благовестит,
И лестницы стоят, и чёрен камень,
Столп твой.
Ты в дальнем космосе искришься и гостишь,
Зажги и выдохни,
Еще зажги – свободней,
Дыши во мрак, в трепещущую стынь.
Звезде-душе полезен – искре – холод.

III. 1993

К тебе приехали родители
Взглянуть на новое жилье.
Они давно Москвы не видели,
Где рыба с головы гниет.
Полуслепая полу-карлица —
Она, а он – глухой лентяй.
В жару к Арбату томно тянутся,
Туда, где ордена блестят.
Громада МИДа, средостение
Cтраны, гранитный улей пуст:
Холодной накрывает тенью их,
Так и не влившихся в толпу.
Они так медленно, и под руку
Держась, идут – шажки, шажки, —
Как бы по льду, где всюду – проруби,
И матерятся рыбаки.
Зной, гвалт, гудки, клаксоны, выклики
Из мегафонов и мембран,
Колонок, выставленных с клиросов
Ларьков, палаток, «точек», братств.
Их окружает, неприкаянных,
Одна торговая волна:
Блестит мехами и кокардами…
Но среди зноя – лед, сквозняк
В трубе аэродинамической
Мотает маленьких гостей,
Идущих точно по наитию
Там, где никто их не хотел.
И большеглазы, зрячи, слышащи, —
Новь, девяносто третий год
Они читают, ловят бликами
Очков, в ума вбирают горсть.
Вполне базаровские пращуры,
Когда Базаров жив и здрав,
Они, измученные, тащатся,
Его заране потеряв.
Бредут назад, и в тени мидовской
Молчат, как изгнанный посол.
Войны сироты… О неистовость
Ветров в Москве, мой новосел!

IV. 1995

Необыкновенное лето.
Природа сошла с ума.
Бледные экстраверты
На рассвете едят лагман.
Номер программ после клуба —
Жирный горячий хаш.
Первыми трезвеют губы.
Официантка Сальха
Подносы с зеленым чаем
Приносит – свежа, молода.
Звонок от бабушки:
– Чадо!
С первым июня!
– Да.
– Праздник защиты детства,
Знаешь ли, – твой всегда.
Не удается согреться.
– Счастья, удачи!
– Да.
Брызг поливальной машины
Веер – роса столиц.
Пыль из-под щеток щетины
Не долетает – но злит.
Грохот костей о нарды,
Крик за соседним столом.
Делают миллиарды.
– Бабушка, мне повезло.
– С Богом! Удачи, удачи.
С вечною верой в добро
Я остаюсь.
Налачен
Город, и взят под стекло.
Дымом «Лапсан Сушонга»
Дышит из чайника жуть,
Свежесть. И шашки звонко
Воздух табачный жгут.
В трубке – о редкость,
О тяжесть первых связных мобил! —
Кровью прощальной мажет
Голос, и свят, и разбит.
– Бабушка, до свиданья!
Мне – лишь четыре шага,
Как Будде, до осознанья.
– Ты рвешься от нас, как всегда.
Дышит немое тело,
Мыслящее сильней,
Чем голова (отрезвела).
Будда, le petit déjeuner1.

V. ПЛЮЩИХА

Последний день июня – с плеч долой:
Глухое воскресенье, банк закрытый,
Модерн, конструктивизм – как бы халвой
Дома прощальной сладостью набиты.
Отвесный свет, но кончен света рост,
И призвуки зимы – как хрипы в легковесном
Метанье тополей. Надломленная трость
Так запевает: свист свирельный, сиплый, ветра.
Сквозит вся улица – вдоль световой волны
Изогнутая, как бамбук балетный.
Пустыня! Дни неверно сочтены
Прощания с тобой, мое тысячелетье.
Песнь альба, трубадуры, Тогенбург
И облако над круглоглазой башней:
Здесь розенкрейцеры последние судьбу
Испили – и ушли внутрь московорецкой пашни.
Испытанные поиском Души,
В «хвостах» молочных кухонь молкли души.
Они ушли, но не совсем ушли:
Их немота осталась нам – дослушать.
И трудно мне заговорить «свое»:
Так дик и хрипл, полубезумен голос;
На мне лежит чужое бытие
Как золотой заговоренный волос
На рукаве. За вас и за себя
Я домолчу. Но говорит пусть ветер,
На тополях бликуя и рябя,
Схоласт косноязычия, гелертер,
О чернокнижниках при книжке трудовой,
При ордере слепом райисполкома…
Свобода воль… И голос, бесконвойн,
Мой голос нарастает вдруг сквозь гомон.

VI. ЗЕНИТ

Шальная улица, Кузнецкого моста
Ремесленные узкие задворки.

С этой книгой читают
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Когда я приступала к этой книге – мне казалось, что мир очень изменился и то, чем я хочу поделиться, уже в прошлом. Но я продолжаю рассказывать о том, что нам было послано. И это – не прошлое, это наше будущее. Так же будут появляться одаренные дети, и так же менее одаренные взрослые не будут знать, как с ними быть. Или – умиляться этой интересной игрушке. Или – стараться загнать их в свои посредственные рамки.Ни то, ни другое не нужно. Нужно тре
Остросюжетный фантастический роман «Эвотон: начало» о борьбе трех космических цивилизаций: землян, абсидеумов и патрийцев. Между ними ведется бескомпромиссная и жестокая война за энергоресурс, который генерирует человек – эвотон. Удастся ли человечеству воспользоваться шансом и вырваться за пределы земной гравитации, открыв своим последующим поколениям совершенно иную реальность существования?..
Приключения нашей знакомой мадридской школьницы Нины Де Нобили продолжаются!Казалось, прекрасная планета Ксоракс, Шестая Луна, спасена – ее злейший враг князь Каркон повержен. Но не тут-то было… Прошло совсем немного времени, и силы Зла вновь поднялись на борьбу! Юной алхимичке Нине и ее верным друзьям на этот раз предстоит сразиться не только с Карконом, который сумел освободиться из своего каменного плена, но и с его могущественными помощниками
Нина Де Нобили, мадридская школьница, внучка мага и алхимика Михаила Мезинского, вместе со своими друзьями продолжает восстановление Золотого Числа. Это Число – 1,618 – обеспечивает жизнь, красоту и гармонию прекрасной планеты Ксоракс. Без него просто не может существовать Вселенная! В книге «Нина и Золотое Число» ребятам удалось спасти две его единицы, вступив в жесточайшую схватку с каменными Воинами князя Каркона – вечного врага Нины, задумавш