Как-то субботним утром стоял Валерка Платов у окна, смотрел во двор и думал о том, как все-таки по-разному устроены люди. В том смысле, что одни – как-то сами собой знают, что можно делать, а чего нельзя. А другим нужно каждый раз объяснять, что хорошо, а что плохо, да еще все время за ними приглядывать, чтобы они делали только то, что хорошо, а что плохо – не делали.
Одни, например, с детства знают, что брать чужое – грех. Обижать ребенка или старика – стыдно. А наживаться за счет друзей – вообще беспредел. А другие – как будто никогда в жизни ничего такого не слышали.
Взять, например, лучшего друга Платова – Мишку Верещагина. Вот вроде бы Платов с Верещагиным – неразлейвода с самой армии. Столько всего вместе пережили. И если говорить по большому счету, то на Верещагина можно положиться. Но вот по мелочам…
Приехал к Платову в гости двоюродный брат из республики Коми – машину покупать. Потому что в Коми цены на машины высокие, а выбор небольшой. Как услышал про это Верещагин – так давай нахваливать свой старенький автомобиль. Мол, не машина у него, а ласточка! Второй десяток лет на исходе, а новым – сто очков вперед даст! Летает как ракета. И цвет привлекательный. И марка самая надежная. При том, что совсем недавно Верещагин жаловался Платову: машина на ладан дышит, денег на ее ремонт уходит прорва, хорошо бы ее поменять, да трудно найти дурака, который бы ее купил. А тут вдруг заливается соловьем.
– Не машина, а метеор! – с жаром говорит Верещагин. – С перекрестка рванет – не то что «Жигули» – все «мерседесы» отдыхают.
А двоюродный брат слушает, уши развесил. Платов терпел-терпел и не вытерпел.
– Верещагин, ты что, спятил? – строго спросил он, когда родственник вышел на балкон покурить.
– А что такое? – как ни в чем не бывало встрепенулся друг.
– Зачем ты моему брату впариваешь свое ведро?
– Ну почему же ведро! – возмутился Верещагин. – Отличная машина. Не новая конечно, но…
– Она ж у тебя масло ест, в дождь не заводится, резину жует, а на большой скорости начинает трястись и прыгать козлом…
– С чего ты взял?
– Сам говорил.
– Ну и что? – Верещагин посмотрел на друга ясными глазами. – Масло она не ест, а, можно сказать, подъедает… Быстро ездить в республике Коми негде, на это может решиться только сумасшедший… А если быстро не ездить, то моя машина и резину не жует! – вывел он. – И вообще, что ты придираешься? Отличная машина! Немецкое качество! Дейч культуришь производства! Твоя «Нива», по сравнению с ней – утюг на колесах.
Утюг не утюг, а Платову нравится. «Нива» – вроде как маленький джип. К нашим условиям самый подходящий автомобиль. Зимой, например, когда улицы не чистят, – можно парковаться прямо в сугробах. Или летом на рыбалку проедешь где хочешь. Или осенью в лес. К тому же удобно: заднее сиденье сложил и грузи хоть холодильник.
Но Платовская «Нива» тут абсолютно ни при чем!
– Постой, постой! Ты же сам недавно говорил, что козлу, который твою машину купит, попариться придется – мама не горюй! Что он с ней по самые уши намается!
– Кто говорил? Я? – удивился Верещагин. Мишка – он такой. Метет языком направо и налево и сразу же забывает, что сказал.
– Ты, ты! А теперь поешь тут нам песни! Ну не гад ли ты после этого!?
Так Верещагин, представьте, еще и обиделся.
– А что ты обзываешься? Не хотите брать машину – не берите, рынок – дело добровольное. Никто вас, между прочим, не заставляет. Но обзываться зачем?
В итоге брат купил «Жигули» последней модели и уехал восвояси.
И ведь самое главное, что Платов с Верещагиным – закадычные друзья. В разных переделках побывали. И если нужно, то Верещагин за своих горой! Но о том, что может себе позволить друг, а чего нет, ему все время приходится напоминать. Напоминать, а потом присматривать, чтобы он делал только то, что можно, а то, чего нельзя, не делал.
Именно об этом размышлял Валерка Платов как-то субботним утром, а также о многом другом, когда в его квартире неожиданно зазвонил телефон.
Не успев до конца сбросить с себя задумчивость, Платов снял трубку. В трубке что-то щелкнуло, и мужской голос с приятным иностранным акцентом спросил:
– Мистер Платов?
– Да, – удивился Валера.
– Очень рад слышать. Позвольте представиться. Меня зовут Джордж Смирнофф. Я приехал из города Нью-Йорк.
– И что?
– Как поживаете, мистер Платов?
– Спасибо, не жалуюсь, – ответил с недоумением Валерка. – А что такое?
– Это город Санкт-Петербург? – уточнил иностранец.
– Петербург, – опять удивился Платов.
– А вы мистер Валерий Платов?
– Да.
– И раньше вы жили на улице Караванной, у цирка?
– Жил, – еще больше удивился Платов. – Только давно. Когда в школе учился.
– Верно-верно. И вы занимались боксом?
– Занимался… Да в чем, собственно, дело?!
– Значит, все верно! Я попал именно туда, куда нужно. Поздравления, мистер Платов. Вы имеете шанс встретиться на ринге с самим Майком Тайсоном.
– Че-го?! – изумился Платов.
Трубка, видимо, была готова к его удивлению.
– Вы знаете экс-чемпиона мира по боксу Майка Тайсона? – вежливо уточнила она.
– Кто ж Тайсона не знает! – отозвался Платов.
– Очень хорошо! Я являюсь менеджером Национальной боксерской ассоциации. Рад сообщить, что мистер Тайсон готов встретиться с вами в спортивном поединке.
– Ага! – съязвил Платов. – А потом Майкл Джексон готов спеть со мной дуэтом. Вы куда вообще звоните?
– Это Санкт-Петербург?
– Да.
– А вы господин Платов, который в юности жил на Караванной улице и занимался боксом?
– Ну да!
– Значит, все в порядке.
– Что у тебя в порядке? – огрызнулся Платов, который начал терять терпение.
Иностранец понял, что необходимы более подробные объяснения.
– Вы помните Андрея Полянского, который жил в вашем дворе?
– Кого? Полянского? – еще больше удивился Платов. – Из третьего подъезда? Который в Штаты уехал с родителями?
– Совершенно верно. Андрей Полянский. Кстати, он просил передать вам горячий привет.
– Ну, и что дальше?
– А то, что недавно фондовый маклер Эндрю Полянски заработал в Соединенных Штатах свой пятидесятый миллион.
– Да?
Платов смутно припомнил худосочного пронырливого Полянского с вечно простуженным красным носом. Полянский ходил всегда быстро и немного боком, склонив голову с пытливыми горящими глазами к плечу, и, шевеля губами, что-то все время лихорадочно прикидывал в уме. Так вот что он все время прикидывал в уме! Фондовый маклер. Пятидесятый миллион.
– А помните, – продолжил иностранец, – в вашем дворе жила девочка по имени Таня Комиляйнен? Она вам нравилась в старших классах… А Тане нравился Полянский. Так вы подкараулили как-то их во дворе и Полянского избили. Помните?
– Нет, не помню.
– А Полянский помнит!
Платов замолчал, стараясь припомнить Таню и Полянского. Таню Комиляйнен он помнил, аккуратненькая такая была девочка, в десятом классе она переехала в Москву. А вот историю с Полянским он вспомнить не смог. Хотя всякое могло быть. Полянского не очень любили во дворе. Потому что задавалистый был парень и слишком шустрый.
