Глава 1. Жизнь после смерти
Последнее мое прижизненное воспоминание – рука Грэгори, вспарывающая мой живот. Мерзавец, что сумел так легко проделать во мне дыру размером с кулак, обладал недюжинной силой. Внутри меня словно разорвалась атомная бомба. Взрывная волна смяла и покорежила все внутренности. Я еще видел и слышал окружающее, но расстояние, что отделяло меня от реальности, неукоснительно росло. Я точно проваливался в бесконечно глубокую яму, как Алиса, по глупости последовавшая за белым кроликом. Но если любопытную девочку впереди ждало море захватывающих приключений, то мой путь вскоре должен был оборваться. Я понимал это как никогда четко. Моей жизни, всему, что я когда-либо ценил и любил, пришел конец. То есть, конечно, все это останется, но вот меня уже не будет.
Я в последний раз обвел глазами зал, где лишь несколько минут назад стал мужем самой прекрасной девушки на свете. Но все это было так безмерно далеко от меня, будто прошла целая вечность. А может, это вовсе был не я, а кто-то другой? Глаза почти закрылись, когда в поле зрения попала Амаранта. Какое искреннее горе было написано на её красивом лице! Мне вдруг сделалось стыдно, точно я предатель, выдавший фашистам местонахождение партизан. Меньше всего мне хотелось оставлять её одну. Как она будет без меня? Сумеет ли позаботиться о себе или Грэгори добьется желаемого и подчинит Эмми?
Приступ тоски длился одно мгновение, а потом мне стало так легко и радостно, что все остальное потеряло смысл. Веки закрылись, и я воспарил.
На время связь с реальностью была потеряна, а вместе с ней меня покинула и тревога. Я перестал волноваться за Амаранту. Удивительно, но смерть оказалась довольно приятной штукой. Стоит ли объяснять, почему я почувствовал себя обманутым, когда очнулся в больничной палате?
Я всерьез полагал, что для меня все кончено, и только изумлялся: где задержался мой персональный свет в конце туннеля? Признаюсь честно, первое, что испытал, увидев белый потолок над головой, – это разочарование. Потом уже, вспомнив, как нелепо попался в руки Грэгори – впервые в жизни револьвер дал осечку – я в полной мере ощутил себя неудачником. Это было в новинку для меня. Госпожа Фортуна всегда приберегала для меня местечко среди фаворитов. Так что произошло? Как я умудрился так бездарно подставиться под удар?
Ответ пришел неожиданный и до того простой, что я еле сдержал стон сожаления. Каким же идиотом я был! Собственными руками растоптал свою жизнь и обрек себя на смерть. Мысленный образ черной ведьмы Кати самодовольно улыбнулся. Она получила своё сполна. Небольшая частица моей удачи, отданная ведьме в уплату за услугу, будет стоить мне жизни. А ведь говорил мне папа: не лезь к колдунам, они, как привокзальные мошенники, оберут тебя до нитки, да так хитро, что ты еще останешься им благодарен, по крайней мере, до тех пор, пока не придет час расплаты. Настало моё время платить по счетам.
Я собирался поведать об этом Амаранте, чтобы она не повторяла моих ошибок. Умом понимал, что пришло время прощаться. Но боль вернулась вместе с сознанием и спутала мысли. Внизу живота будто разлили горячее олово. Оно жгло мне кожу и вот-вот должно было добраться до внутренних органов. Но я собрал последние силы и открыл глаза, чтобы последний раз посмотреть на любимую. Не знаю, как нам удалось сбежать от Грэгори, да это и не важно. Главное у меня был шанс еще раз сказать Амаранте, как сильно я её люблю.
Эмми склонилась надо мной, и я ощутил пряный запах цветов шиповника, идущий от беспросветно черных волос. Я буду скучать по её сияющим, ярким глазам цвета крыльев бабочки Морфо Менелай. Или после смерти ничего нет? Лишь пустое ничто.
Я не успел ужаснуться этой мысли, как меня словно гигантским пылесосом втянуло куда-то вглубь собственного сознания. Свет померк, и я со всей определенностью понял – вот оно. Я совершенно точно умираю.
Больше сознание не возвращалось. Я плавал где-то в бесконечных просторах космоса. Не было боли, не было мыслей, ничего не было. Только чувство полета. Я – надутый горячим воздухом воздушный шар, летящий в никуда. И это здорово.
Смерть оказалась гуманной женщиной. Её объятия были сладки, как объятия любимой. Она мягко убаюкивала меня, и я падал все ниже и ниже. Тонкая нить связи между моей душой и телом натянулась и почти оборвалась. Оставался один последний рывок, и я обрел бы свободу, но не тут-то было.
В самый последний момент, когда я окончательно простился с миром живых, меня грубым образом вернули назад. Это было сродни шоку. Словно чья-то рука схватила мое сердце и насильно заставила биться. Сначала один удар, потом второй, третий. Ритм постепенно восстанавливался, но что-то в нем было не так. Кровь превратилась в густую, вязкую массу, ее невыносимо трудно было протолкнуть в сузившиеся сосуды. Но сердце упорно продолжало бороться, разнося по телу ядовитую кашицу.
Душа встрепенулась, изумленно оглядываясь назад – туда, где за жизнь боролось тело, и… не пожелала возвращаться. Ей там было не место. Последняя связующая нить оборвалась. И мы остались одни – тело и разум. Без души. Горче этой потери в моей жизни не было.
А потом пришла она – госпожа Боль – и накрыла меня своим покрывалом. Не осталось ни одной клетки или косточки, которым бы она не уделила внимания.
Я наивно думал, что знаю, что такое боль. Род моих занятий предполагает тесное знакомство с ней. Я множество раз ломал кости, монстры пытались полакомиться мной. Но я ошибался. Боль может быть куда более мучительной, настолько всеобъемлющей, что бедное сознание просто не в состоянии вместить её. Боль адская, нестерпимая, жгучая завладела моим телом, выжигая его как беспощадное солнце пустыню. Меня точно напалмом облили и подожгли. Я горел. Если в этой вселенной, в самом деле, существуют адские костры, то я жарился на одном из них.
