Большинство из нас знает, что Вторая мировая была самой разрушительной в человеческой истории войной. Нам известно число погибших, мы видели снимки сожженных городов Европы. И тем не менее многие ли из нас, гуляя по Лувру, наслаждаясь прохладой в тени Шартрского собора или восхищаясь «Тайной вечерей» Леонардо да Винчи, задавались вопросом: как эти великие произведения искусства пережили войну? Кто были люди, которые их спасли?
Ключевые события Второй мировой – атака на Перл-Харбор, высадка в Нормандии, Арденнское сражение – неразрывно связаны в нашей коллективной памяти с такими книгами и фильмами, как «Братья по оружию», «Величайшее поколение», «Спасти рядового Райана» и «Список Шиндлера», а также с писателями, режиссерами и актерами. Эмброуз, Брокау, Спилберг, Хэнкс – вот имена тех, кто заставил нас еще раз вспомнить давно минувшие события.
Но как бы вы отнеслись к тому, что в истории Второй мировой есть один эпизод, о котором до недавнего времени не знал почти никто? Этот эпизод связан с подвигом людей, не принадлежащих к категории типичных героев войны. Находясь на фронте, они в буквальном смысле слова спасли наш мир, сохранили его в том виде, в каком мы знаем его сегодня; они не были ни пулеметчиками, ни танкистами, ни генералами, ни политиками, но они ясно понимали, какая угроза для мирового культурного наследия исходит от нацистов, и приняли решение не допустить осуществления этой угрозы. Ради этого они отправились на передовую, под пули.
Эти неизвестные герои – хранители памятников, группа военнослужащих союзнической армии, существовавшая с 1943 по 1951 годы. Изначально их задачей был сбор информации о зданиях, пострадавших в ходе боевых действий, – церквях, музеях и других памятниках архитектуры. Но ближе к концу войны, когда войска союзников вступили на территорию Германии, приоритеты хранителей изменились. Теперь их целью стал розыск пропавших и похищенных произведений искусства. За время оккупации Европы нацисты осуществили «величайшее в истории ограбление», вывезя свыше пяти миллионов произведений искусства и предметов, имеющих культурную ценность. Деятельность союзнических сил по минимизации ущерба, которой руководили хранители памятников, обернулась величайшей «охотой за сокровищами». Разумеется, как и любая военная операция сопоставимого масштаба, она сопровождалась поразительными событиями. И тем не менее все случившееся – правда. Это была схватка в условиях цейтнота – укрытые в самых невероятных и неожиданных местах, десятки тысяч величайших произведений мирового искусства, в том числе бесценные картины Леонардо да Винчи, Яна Вермеера и Рембрандта, скульптуры Микеланджело и Донателло, находились в руках нацистских фанатиков, готовых уничтожить их, лишь бы они не достались победителям рейха. Ряды хранителей памятников насчитывали всего около трехсот пятидесяти человек из тринадцати стран мира – капля в море по сравнению с миллионами солдат, сражавшихся в Европе. К концу войны их число сократилось примерно до шестидесяти – в основном это были военнослужащие американской и британской армий. На всю Италию с ее тысячами памятников приходилось всего двадцать два «хранителя». В Нормандии через несколько месяцев после высадки союзнических сил их было меньше дюжины. Со временем к ним присоединились еще двадцать пять человек, но если учесть, что их ответственность распространялась на весь север Европы, масштаб задачи представлялся запредельным.
Изначально я хотел написать книгу о деятельности хранителей памятников в Европе в период с июня 1944-го по май 1945-го года, рассказывающую историю всего восьми членов этой организации. Основой повествования должны были послужить полевые записки, дневники, рапорты и, самое главное, личные письма этих людей. Однако вскоре выяснилось, что совершенно невозможно обойти молчанием вклад многих других участников операции, а раз уж я поставил целью быть честным, мне, к сожалению, пришлось выпустить из повествования все, связанное с деятельностью хранителей в Италии, и ограничиться ее описанием во Франции, Нидерландах, Германии и Австрии.
Американские офицеры Дин Келлер и Фредерик Хартт, британец Джон Брайан Уорд-Перкинс и их коллеги за время своей работы в Италии стали свидетелями и участниками множества потрясающих эпизодов. Из их писем мы узнаем, какой ценой им далось спасение колыбели цивилизации. Рассказ об этом обязательно войдет в мою следующую книгу.
Диалоги, включенные в книгу, понадобились мне для оживления сюжета, но я позволил себе использовать эту форму только в качестве второстепенного инструмента и в каждом случае брал за основу архивные документы. Мне хотелось не только сообщить читателю факты, но и обрисовать характеры персонажей, привести мнения разных людей, показать их реакцию на происходящие события. Разумеется, человеческая память несовершенна, и воспоминания разных участников одних и тех же событий могут различаться между собой. Я с готовностью беру на себя ответственность за любые допущенные ошибки.
Моя книга – это история о людях. Поэтому позвольте мне рассказать одну личную историю. 1 ноября 2006 года я полетел в Уильямстаун, штат Массачусетс, чтобы взять интервью у хранителя Лэйна Фэйзона-младшего, служившего также в Управлении стратегических служб – организации, после войны переименованной в ЦРУ. Лэйн прибыл в Германию летом 1945-го, чтобы затем отправиться в Австрию, в Альтаусзее, для помощи при допросах высокопоставленных нацистских офицеров, взятых в плен союзническими войсками. Он должен был узнать как можно больше о коллекции произведений искусства, собранной Гитлером, и о его планах относительно «музея фюрера» (Führermuseum). После войны Лэйн преподавал искусствоведение в колледже Уильямса, почти тридцать лет объясняя студентам тонкости разных стилей и направлений живописи и скульптуры. Подтверждением его педагогического таланта служит тот факт, что многие из его выпускников впоследствии возглавили ведущие музеи США: Томас Кренс (Фонд Соломона Р. Гуггенхайма), Джеймс Вуд («Трест Пола Гетти»), Майкл Гован (Музей искусств округа Лос-Анджелес), Джек Лэйн (Музей искусств в Далласе), Эрл Пауэлл (Национальная галерея искусств, Вашингтон, округ Колумбия) и легендарный Кирк Варнедо (Музей современного искусства).
Несмотря на почтенный возраст – ему было тогда девяносто восемь, – Лэйн отнюдь не производил впечатления дряхлого старика. Тем не менее один из четырех его сыновей, Гордон, предупредил меня: «Отец обычно держится примерно полчаса, а потом на него накатывает дремота, так что не обижайтесь, если он не успеет вам ничего рассказать». Мы проговорили почти три часа. Лэйн листал мою первую книгу «Спасение да Винчи», своего рода фотографическую дань уважения «хранителям памятников», периодически останавливаясь, чтобы присмотреться к снимкам, которые, казалось, переносили его в прошлое. И раз за разом воспоминания всплывали в его памяти, глаза загорались, и, рассказывая мне историю за историей, он энергично жестикулировал. Изумление Гордона, как и остальных братьев, не поддается описанию.
