На тихой маленькой улочке, заносимой снегом, играют два мальчика. Серый и невзрачный двухэтажный дом по левую сторону от них, а по правую – сплошная стена гаражей, и белая, белая, белая метель. Что же это за ребята, маячившие около дома? Один длинный и худощавый, рядом маленький. Маленький – это я. А длинный – Артем, мой друг. Первоклашки, знакомые по подъезду и по школе. Мы учимся в параллельном классе, но для дружбы это не преграда. Первый класс, беззаботные годы еще не кончились, напротив, только начались. А в выходной зимний день что можно делать, как не играть в снегу, на своей улице? Улица своя, родная. Но в этот укромный и дряхлый уголок мы забрели впервые, бывает же такое! За все свои семь лет только сейчас оказались в самом малопосещаемом уголке своего двора.
Перед возвышающейся девятиэтажкой стоят в два ряда маленькие старые, грязновато-серые двухэтажные домики. А рядом – сплошной ряд таких же невзрачных и грубых гаражей. Все дома кажутся такими знакомыми, такими родными, но про один из них, который самый далекий от девятиэтажки (дома, в котором мы и живем) родным не назовешь. Этот дом, перед гаражами и кучей мусора, занесенного снегом, выглядит заброшенным и глухим. Но ребят всегда тянет на самые заброшенные и глухие местности, тут уж ничего не поделаешь. Вот и мы решили устроить свои детские игры именно перед этим малопривлекательном домом.
– Здесь у нас будет кормушка, а здесь ловушка – распоряжается Артем.
Да, кормушка и ловушка. Нелепая игра. Но все детские затеи бывают нелепыми, и никто из маленьких затейников на это не обращает внимания. Так вот, кормушка, предназначенная для птиц, по сути ни чем не отличается от обычного мусора, смешанного с корками и семечками. Только собрано это и уложено в пустую картонную коробку, покрытую снегом. Как небольшой и довольно скудный сюрприз для птиц, оставшихся зимовать на нашей улице. Неужто мы тогда искренне верили, что птицы будут это есть? А, хотя, кто их знает? Птицы ведь клюют всякий мусор.
Работа кипит, но неожиданный стук из окна дома заставляет меня отвлечься. Артем не отреагировал на стук, но меня он заинтересовал. Чей-то палец несколько раз ударил в стекло изнутри дома, но за занавеской не видно, кому он принадлежал. Но я решил заглянуть в окно дома за углом и выскочил за угол. В этом темном окне неожиданно всплыло жутковатой морщинистое лицо. Она погрозила мне пальцем. Зачем она погрозила? Что я натворил? Даже сам не припомню за собой каких-либо плохих дел. Разве что, учеба у меня не очень, одни тройки в основном. Но откуда это знать старой бабке из незнакомого дома? Да и зачем?
В полном недоумении я возвращаюсь к Артему и делюсь своими волнениями. Но он мне объясняет, что «это потому, что мы играем на ее территории». Понятно, на ее территории. Но мы же на улице играем, а не у нее в комнате! Ей-то мы ничем не мешали!
Мы снова возвращаемся к своей работе, забыв о грозящей старухе. Ловушка – это самое главное. Главное, чтобы никто не сломал, не убрал, в общем, даже не притронулся руками к кормушке. Воображаемая нами ловушка – в прочем, такая же коробка, найденная в куче мусора, доверху наполненная снегом и старательно упрятанная под ним. Так что с виду это обычный сугроб. Суть в том, что враг (то есть, тот, кто захочет избавиться от кормушки) обязательно наступит на этот сугроб и, угодив ногой в коробку, шлепнется в снег, после чего поймет, что трогать кормушку запрещено и, злой на весь мир, покинет это место.
Итак, все вроде бы сделано, работа завершена. Что делать дальше? Придумать никто из нас не успел. Чей-то угрожающий голос позвал нас. Мы обернулись и видем ее, прямо возникшую перед собой. Терпение лопнуло. Мы слишком долго и нагло находились на «ее территории». Тощая и невысокая старуха, совсем как баба яга, с кривым и деревянным веслом в руке. Ужас отразился на наших лицах. Что-то затараторив с угрозой в голосе, она ударила меня этим веслом по макушке. Души наши перекосило и всё, что находилось у нас в руках – старые доски, картон, было брошено в снег, потому что мы уже неслись прочь с диким криком, словно подхваченные ветром. Грозовая молния пробила наши представления о безоблачной жизни, открыв чувства страха, тревоги.
– Там… Там старуха! Она прогнала нас! Она… Она…
Безудержно всхлипывая, мы стояли в прихожей моей квартиры и пытались объяснить, что только что произошло. Мой папа был в полном недоумении, бабушка… Она и сама скажет однажды, что причина была в том, что мы играли на «ее территории». Мама Артема все уладила. Простое решение – играть поближе к дому, прямо напротив подъезда и подальше от «ее территории». Игра возобновилась, стала более интересной. А о кормушке с ловушкой мы даже не вспоминали. Теперь мы строили домик на скамейке. Укладывали кирпичи, скрепляли мокрым снегом. При этом строили жилой дом для нас же. Как можно жить в доме на лавочке? Ведь туда не поместится и кошка! Но мы об этом не думали. Да и важно ли это? Главное – строить. Построили. Сломали. Распрощались и ушли по домам, точнее – по квартирам. Невероятно, как быстро были забыты обиды, словно их и не было. Хорошо, что хорошо кончается. Вот только ничего не кончилось для разума. Он-то ничего не забыл. Страх остался и прогрессировал.
Серое зимнее утро. Белая метель бушует над улицей. Одинокие двухэтажные дома стоят в два ряда. Но один из них, самый дальний и самый невзрачный… Окно раскрыто створками на улицу, словно говоря: «хочешь – залезай, милости просим!». Прямо под окном, впритык к стене снежный сугроб. Издали, возле своей девятиэтажки, разогнавшись, я мчусь на велосипеде к этому окну. Прямо по укатанному снегу, съезжая с дороги, по склону, разгоняюсь и ускоряюсь. И прямо по снежному трамплину въезжаю в распахнутую тьму комнаты. Зачем? Зачем я сделал это? Я попал в логово этой страшной ведьмы. Меня тянуло сюда как магнитом, словно я был заколдован, словно под действием ее чар я самовольно попал в ее ловушку. И только сейчас я осознал, как глупо и безрассудно поступил.
Но все меняется. На этот раз – нет никакого сугроба под окном и у меня нет велосипеда. Окно закрыто. Но меня опять одолевает заклятие ведьмы и меня не удержать. И я подобно прыткой кошке запрыгнул на обледеневший подоконник и, выпрямившись во весь рост, открыл деревянную форточку. Потом, запрыгнул вглубь непроглядной темноты дома. И вот, я снова зачем-то пробрался сюда, в самое логово… С какой целью я так настойчиво лезу сюда? Что я мог здесь забыть? Страх рождается и растет в душе. Мне уже некуда деться. И вот я слышу ее шаги. Вошла. Но сейчас уже нет страха во мне. Более того, стало спокойно и легко на душе. Что за чудо? Милая пожилая женщина поставила заваривать чай и усадила меня за стол. Все вокруг преобразилось и в окно льется солнечный свет, и я вижу уютную кухню и белую узорную скатерть на столе. Она решила накормить незадачливого маленького вора, вторгшегося в ее владения. Она дает хлеба с вареньем, она кладет на стол кружку чая и при этом ласково обращается ко мне, называя «мой хороший». Прямо как моя бабушка. И я, усыпленный этой внезапной заботой, угощаюсь едой. Что-то в глубине души все-же колет меня, не дает забыть тревогу. Ведь она не моя бабушка! Очередное заклятие?
