Принято считать, что «русская революция» привела сто лет назад к уничтожению выстраиваемой на традиционных ценностях российской православной цивилизации Империи. Но так ли это в действительности? Действительно, СССР отказывался, казалось бы, от прежней религиозной платформы ценностного самоопределения России. Более того, развертывалась антирелигиозная атеистическая пропаганда и гонения на Церковь. Новая мировоззренческая система стала базироваться на диалектическом и историческом материализме. Однако христианские в своем фундаменте ценности российской цивилизации были и под вывеской советского проекта сохранены. Сказывалась инерция тысячелетней православной исторической традиции, вошедшей в природу жизни русского /российского человека. Кроме того, и в рамках реализации самого советского проекта были найдены формы и подходы организации общественной жизни, которые можно было бы определить как православные по духу. СССР не перечеркнул преемственной истории России, хотя попытки такого рода первоначально и предпринимались. Советский Союз выступил одним из исторических воплощений российской, православной по своему ценностному фундаменту, цивилизации. Официальный атеизм являлся стратегической ошибкой советского проекта, выхолащивающей его потенциалы, имевшей для него роковое значение. Материалистическое мировоззрение противоречило выстраиваемой в СССР апеллирующей к идеальному идеократической модели. Соединить советскую социальную систему с религией было принципиально возможно. Но этого не произошло ввиду конъюнктурных обстоятельств, приверженности догматике диалектического материализма, победы соответствующего политического крыла в руководстве КПСС.
До недавнего времени в церковных кругах доминировала оценка революции и советского периода в целом со знаком минус. Но вот на Рождественских чтениях 2015 года патриарх Кирилл, говоря о преемственности российской истории как духовной основе единства современной России, говорит о необходимости включения в эту преемственную канву периода СССР. Но что в ценностном плане нес советский проект применительно к ценностному пакету православного общежительства? Патриарх в качестве важнейшего идейного наследия СССР указывает на ценности справедливости и солидарности. «Затем, – переходит он в изложении истории России от императорского к советскому периоду, – революция. Ни у кого не было стремления и желания представить лубочную картину этого страшного явления. Но возникает вопрос: а что-то хорошее было? Или только кровь? Только влияние иностранных центров? Только навязывание России иного, не свойственного ей в то время образа жизни? А положительное было что-то? Или только глупое, простите, тупое следование указаниям из-за рубежа через соответствующие политические силы внутри страны? Мы ответили – было. Стремление людей к справедливости. Если бы этого стремления не было, то никакая пропаганда бы не сработала. А в советское время? Как только начинаем говорить о советском времени, одни идеализируют, другие демонизируют. А было нечто такое, что это время породило и что сегодня мы смело можем принять, включить в собственную философию жизни? Было. Солидарность. И никогда не надо забывать подвиг нашего народа. И не только военный подвиг. А те самые комсомольцы, которые на целину ехали, БАМ строили, не получая за это никаких наград и привилегий? Это чувство локтя, чувство желания общими усилиями сделать добро для своей страны. Итак, солидарность».[1]
Во время «холодной войны» дехристианизация СССР использовалась как аргумент Запада по обвинению советской системы. Пафос этого обвинения присутствовал, в частности, в знаменитой речи Рональда Рейгана 8-го марта 1983 года об «империи зла».[2] В действительности дехристианизация Запада осуществлялась еще более высокими темпами. С исчезновением геополитической альтернативы, которую представлял СССР, она и вовсе пошла семимильными шагами. И вновь обратимся к оценке патриарха. О том, что Запад дехристианизован в гораздо большей степени, чем это имело место в Советском Союзе, сохранившем сущностную связь с христианскими заповедями, рассуждал он в беседе с митрополитом Детройта от Константинопольского патриархата Николаем Писарисом. «Откровенно я скажу, – обращался патриарх к американскому гостю, – нас, конечно, очень беспокоит то, что происходит сейчас в христианском мире, – заявил патриарх Кирилл американскому гостю. – Вы лучше, чем я, знаете о происходящей дехристианизации европейской и американской цивилизации. Это апокалиптическая картина, когда грех утверждается законом, когда поступки, абсолютно расходящиеся с христианской, а также иудейской и вообще богооткровенной нравственностью, поддерживаются силой государства. Вы знаете, что у нас в стране был государственный атеизм. Однако нравственная парадигма в целом оставалась христианской, и это нас спасло: наша литература, изобразительное искусство были проникнуты христианскими идеями, и мораль народа оставалась христианской. Коммунисты не смогли на это посягнуть».[3]
Что из идейного арсенала русского коммунизма (отличавшегося от коммунизма как западнического по своему генезису учения) указывает на его ценностное родство с русским православием? Таких составляющих довольно много. Выделим важнейшие из них:
– наличие устремленного в будущее общественного идеала, определяющего идеократические формы государственности;
– идея преображения грядущего человека на основе принципов нравственности;
– отрицание необходимости конкуренции для экономического развития;
– неприятие ростовщическо-спекулятивной экономики;
– скептическое отношение к богатству и собственности;
– негативное отношение к потребительским установкам, нестяжательство;
– интернационализм в идейном единстве человечества, борьба с восходящим к языческой платформе национализмом;
– императив спасения человечества от эрозии духовного разложения;
– реализация восходящего к Ветхому и Новому Завету принципа «кто не работает, тот не ест»;
– воспитание молодежи в духе альтруизма, взаимопомощи, взаимоуважения, других традиционных добродетелей;
– борьба с половой распущенностью, осуждение подмены сексом отношений любви;
– коллективизм, неприятие социального неравенства;
– вера в грядущую эсхатологическую победу сил добра.
Еще в 1937 году Н. А. Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма», выпущенной на английском языке и адресованной западному сообществу, открывал глаза Запада на иллюзорность произошедшей с Россией трансформации: «Произошло изумительное в судьбе русского народа. Вместо Третьего Рима в России удалось осуществить Третий Интернационал, и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал есть также священное царство, и оно тоже основано на ортодоксальной вере».
