6 апреля 1971 года.
В километре от «зеленой линии» – демаркационной линии, установленной после арабо-израильской войны конца 40-х годов. Восстановленной в результате поражения арабских государств в так называемой Шестидневной войне июня 1967 года.
Советский автомобиль «ГАЗ-66», тащивший на буксире полковой миномет М-120, медленно переваливал через неровности полевой дороги. Недалеко линия разграничения. Там – израильтяне, и там же корректировщик огня – Али. Ночь выдалась светлая: почти полная луна и яркие звезды на чистом небе неплохо освещали местность.
В кабине двое, в кузове еще трое – на скамейках, между которыми установлены ящики с осколочно-фугасными минами.
Водитель «шестьдесят шестого» взглянул на командира расчета:
– Далеко еще ехать, Сабир?
Фаттих подсветил карту:
– Два километра, затем будет финиковая роща. Слева ровный участок, упирающийся в балку. Там и встанем.
– До евреев далеко?
– Нет. Примерно три километра. Али уточнит. Он и наведет нас на цель.
– А что там за цель? Гражданское поселение?
– Нет. До этих поселений еще дойдет очередь. Мы выгоним евреев с нашей территории, но для этого надо разбить их войска.
– У них сильные войска.
Фаттих спросил водителя:
– Ты, Анбар, считаешь, мы слабее?
– Увы, Сабир, весь опыт боевых столкновений с евреями показывает это. Не то что нам, сирийцам, даже египтянам не удалось разгромить Израиль.
– Вижу свет фар. Там. Финиковая роща, впереди овраг. Стой!
Анбар Кури остановил «ГАЗ-66» и вместе с Фаттихом выпрыгнул в пыль. Ночь выдалась обычная по температуре, градусник показывал чуть менее шестнадцати градусов. И главное – ни ветерка, что при стрельбе из миномета немаловажно.
Фаттих отдал команду сидевшим в кузове бойцам:
– Файед, Мутаз, Башер, к машине. Отцепить миномет, привести в боевую готовность. Через полчаса позиция должна быть готова.
То, что двух боевиков он называл по фамилии, а одного – по имени, объяснялось просто: Мутаз являлся братом командира расчета.
Боевики из отряда военизированного движения за национальное освобождение Палестины, официально провозглашенного в январе 1965 года, спрыгнули из кузова на землю. Отцепили М-120. Командир, водитель и наводчик занялись минометом, а подносчики боеприпасов – разгрузкой деревянных ящиков. В них, в полной готовности к применению, находились по две осколочно-фугасные мины.
Работали спокойно, но быстро. Управились менее чем за полчаса. Подготовив позицию, командир расчета сел в кабину. Там была установлена советская переносная радиостанция Р-105 с выставленной в окно гибкой штыревой полутораметровой антенной, позволяющей связываться на расстоянии не менее шести километров. Включил станцию, поднял телефонную трубку. Фаттих в микрофон вызвал корректировщика:
– Али! Сабир! Как слышишь?
В динамике треск, шум, возможно, израильтяне где-то недалеко использовали установщик радиопомех.
– Али! Сабир, прием!
Наконец в ответ:
– Слушаю!
– Мы на месте.
– Понял. Принимай коррективы. Сектор 6 квадрата 72–14. Цель – полевой лагерь пехотного батальона и самоходной артиллерийской батареи.
– Батареи? Откуда она взялась? Не должно было быть артбатареи.
– Подошла поздно вечером, когда я уже не мог предупредить.
– Ладно. Ты в безопасности?
– Да, скорректировать огонь смогу и сразу уйду. Надеюсь, встретимся в деревне.
– Хоп. Через пару минут пристрелочные выстрелы.
– Жду.
Фаттих, свесившись из кабины, крикнул наводчику Файеду:
– Юсуф, готов?
Тот кивнул заряжающему. Мина скользнула в чрево трубы.
– Готов.
– Наводи миномет на цель. Данные от Али: сектор 6, квадрат 72–14.
О самоходной артиллерийской батарее он расчету ничего не сказал. Узнав о САУ, бойцы могли отказаться стрелять по той цели, что имела возможность огрызнуться. Да так, что и места мокрого не оставит. Надежда на то, что удастся нанести существенный урон лагерю врага, и вывести из строя несколько самоходок. Но, главное, уйти после обстрела.
– Огонь! – крикнул Фаттих.
Миномет выпустил осколочно-фугасную мину, и та ушла по навесной траектории за хребет ближнего холма. Где-то вдали прогремел взрыв, словно гром отдаленной грозы.
И тут же на связь вышел корректировщик:
– Сабир! Попадание в лагерь, в палатку.
– Где батарея?
– На границе с пятым сектором, квадрат тот же.
– Смотри.
Фаттих крикнул:
– Юсуф, отклонение вправо на несколько градусов и второй выстрел!
– Да, Сабир.
Вскоре еще одна мина ушла в небо. На этот раз разрыв прогремел громче.
И вновь заработала радиостанция:
– Сабир! Вы ударили по расположению САУ. Повредили у одной гусеницу. Корректировка вам более не нужна, я ухожу, похоже, комбат поднял взвод спецназа.
– Уходи, конец связи!
Выключив станцию, Фаттих выскочил из кабины, встал за минометом, отдал команду:
– Беглый по обоим секторам поочередно, огонь!
Мины пошли одна за другой. Левее и правее.
Фаттих провел ладонью по лицу, прочитал молитву, затем отошел еще дальше от миномета, воспользовался спуском в балку. И тут же раздался шелест в небе; за ним мощный взрыв – в трех метрах от «ГАЗ-66». Автомобиль опрокинулся.
За первым разрывом последовал второй, но уже по роще, и далее стало взрываться все вокруг. Израильтяне быстро сориентировались и, определив, откуда по ним открыл огонь миномет, из 175-мм САУ накрыли весь район.
Боевики, бросив пять ящиков с десятью минами и сам М-120, рванули к оврагу. Задержался лишь Мутаз. Он выронил из кармана старые часы, подаренные ему дедом. Наклонился поднять. И был отброшен в сторону взрывной волной от разрыва, который разнес на части полковой миномет.
От балки Фаттих крикнул:
– Мутаз, брат?
В ответ – молчание.
Сабир дернулся к брату, лежавшему в пятидесяти метрах, но его повалил на склон подносчик боеприпасов Ариф Башер.
– Ты куда? Не видишь, все рвется? Надо быстрее вниз и под валуны. Самоходки наверняка перенесут огонь на всю округу.
Чтобы стащить командира вниз, усилий одного Башера оказалось мало, ему помог Анбар Кури. Расчет, кроме Мутаза, успел зарыться среди валунов на дне балки еще до того, как разрывы накрыли их небольшой овраг.
Израильская артиллерия продолжала вести огонь около пяти минут, тщательно отработав три отдельные площади: позицию расчета, ровный участок с финиковой рощей и часть балки.
Обстрел прекратился так же внезапно, как начался.
Наступила оглушающая тишина, над районом повисло облако пыли, дыма, гари. Повсюду зияли воронки.
Как только закончился обстрел, Фаттих бросился наверх, к телу:
– Брат, Мутаз!
Странно, но после массированного обстрела, полного уничтожения автомобиля и миномета, тело Мутаза практически не пострадало. Он лежал на животе, поджав под себя ноги и руки.
