Сережка Пролыгин подошел к столу, за которым сидел Олег, отобрал у него сигарету, потом похлопал по плечу и соболезнующе вздохнул:
– Такой молодой парнишечка.
Олег настороженно покосился на товарища.
Увидев, что его заход должным образом не подействовал, Сережка наклонился к Олегу и в самое ухо прошептал:
– Копченый вернулся. Держись. Будет тебе работенка. А сейчас топай к Фролычу.
Михаил Фролыч смерил Олега взглядом, посопел и сказал:
– Вернулся из заключения Виктор Прошин, по кличке Копченый. Кличка дана за смуглый цвет лица. Преступник дерзкий, отбывал за убийство. Проживать в Москве он права не имеет, но будет крутиться, пока не отберем две подписки о выезде. И это необходимо сделать как можно быстрее, так как от Прошина можно ждать чего угодно. Выясни аккуратненько, где Прошин приземлился. До ареста он обитал в Проточном у Ореховых и в Прямом у Петровых. Вчера вечером его видели у гастронома на Смоленской.
Олег не уходил с участка неделю, изучил постоянных посетителей винно-водочного отдела гастронома, часами простаивал против дома Ореховых и Петровых – и все безрезультатно. Но он был здесь, этот Прошин-Копченый.
«Подшефные» провожали его насмешливыми взглядами и в обращении стали развязнее и грубее. С каждым днем атмосфера на участке накалялась все больше, и однажды, когда Олег подозвал на улице Тихона Скорнякова, который стоял в окружении собутыльников у пивной, тот обложил Олега матом и подойти отказался. Получив в суде положенное количество суток, он с гордо поднятой головой отправился отбывать наказание. И это Тихон Скорняков, который был известен милиции своим тишайшим поведением. Пятого и двадцатого числа каждого месяца его приносили в дежурную часть. Утром он, стыдливо пряча глаза, распихивал по карманам возвращенные документы, деньги и разную мелочь, извинялся и на цыпочках выходил из отделения.
Стоило назвать в разговоре фамилию Прошина, как собеседник замолкал, испуганно, делано-непонимающе или с насмешливой ухмылкой, но замолкал наверняка.
Олег обратился за помощью в районный штаб дружины, но и там помочь не смогли. Дружинники не имели контактов с людьми, знающими Прошина.
Михаил Фролыч сопел, грыз очки, о Прошине не спрашивал; но однажды Олег встретил начальника в двенадцатом часу ночи на набережной. Они молча прошлись по территории, помогли мотоциклистам погрузить в коляску бесчувственное тело, до того покоившееся на тротуаре, и расстались у метро, распрощавшись как люди малознакомые и случайно встретившиеся.
А на следующий день вечером, когда Олег зашел в дежурную часть и стоял в углу, наслаждаясь теплом и сигаретой, раздался телефонный звонок. Абонент был донельзя краток. «Копченый у Ореховых», – сказал он и повесил трубку.
– Мотоцикл! – закричал Олег и почему-то забегал по комнате.
Дежурный развел руками.
– Нет мотоцикла, Олег Николаевич. Повезли аварийщика на экспертизу.
Олег выскочил на улицу и побежал.
Сначала он выжал из себя всю скорость, на какую был способен, но на Арбате прикинул, что в таком темпе ему все равно не выдержать, и перешел на ритмичный легкий бег. Смоленская площадь, еще квартал.
Вот и нужный дом. Он знал, куда выходит окно Ореховых, и сразу его нашел. Горит. Прошелся по тротуару до угла. Никого. «Если Прошин действительно в квартире, то задача состоит в следующем…» – начал рассуждать Олег и налетел на какого-то одинокого прохожего.
Олег посторонился и сказал: «Извините». Если бы человек не остановился, Олег не узнал бы его. Но тот стоял в двух шагах, тяжело дыша, зажав между пальцами бутылки и неловко растопырив локти.
– Орехов? – сказал удивленно Олег.
– А что такого? – Орехов сошел на мостовую и направился к своему дому.
– Минуточку, Орехов, – Олег догнал его и взял за плечо.
– Не хватай! – Орехов вырвался и вошел в подъезд.
Олег вошел следом, перепрыгнул через две ступеньки, боком протиснулся между Ореховым и перилами и встал у него на пути.
– Давай помогу, – Олег протянул руку, – я все равно к тебе. Там меня мой лучший друг ждет. Вторую неделю не можем встретиться.
Орехов что-то замычал и отрицательно покачал головой.
– Не хочешь? Была бы честь предложена, – Олег сообразил, что хотел сделать глупость. В квартиру следовало входить со свободными руками. Он поднялся на один пролет и вошел в темный коридор. Только из-под одной двери лился свет. Олег толкнул эту дверь и оказался в комнате. В дальнем углу за круглым столом сидели пятеро мужчин, они мирно о чем-то беседовали и на скрип двери и шаги не обратили внимания.
Только один, сидящий к Олегу спиной, сказал:
– Что копаешься, Орех. Давай сюда.
Олег впился взглядом в стриженый затылок и, подойдя, тронул его за плечо.
– Добрый вечер, Прошин. Рад познакомиться, – он изобразил на своем лице улыбку.
Мужчина повернулся вместе со стулом и поднял голову.
– Ты кто такой? – спросил незнакомец. Он был рыж, белокож и голубоглаз.
– Ах ты, падла рваная!
Олег повернулся на крик. В дверях стоял Орехов с топором в руках.
Олег не испугался. И не потому, что был отчаянно храбр. Просто этот человечек, почти сидящий – так низко он пригнулся – на пороге, с дрожащим ртом и трясущейся на тонкой шее головой не мог напугать, даже если бы держал в руках атомную бомбу.
Орехов волочил топор по полу, закатывал глаза и тихо подвывал.
Олег выбил топор ударом ноги и удивленно спросил:
– Ты что, рехнулся, парень?
Орехов схватил Олега за борт плаща и быстро заговорил:
– Ты что повадился ко мне? Я что – вор? Ну, сидел. Сидел. С каждым бывает. Так что мне теперь – и жизни нет?
Олег недоуменно посмотрел на окруживших его мужчин.
– Нехорошо, начальник. Довел человека до ручки, – сказал рыжий, взял со стола поллитровку и сунул ее в карман ватника. – Нет таких законов.
– Не будем мешать, ребята. У Ореха дела с милицией. Двое дерутся, третий – не лезь. Пошли отсюда.
Олег посмотрел в лицо говорившего. Черные влажные глаза, приплюснутый нос, чуть вывернутые полные губы. Вот он – Прошин. Он стоял на пороге комнаты – маленький, с вислыми плечами – и улыбался Олегу. Пять метров и пять человек отделяло Олега от Прошина.
Олег оторвал от себя вялые руки Орехова и сделал шаг к двери.
– Мы можем идти, начальник? – рыжий загородил ему дорогу и полез в карман. – Или документы проверять будешь? – Он серьезно и даже с участием смотрел Олегу в лицо. – Вот мой паспорт.
Олег увидел, как Прошин исчез в коридоре, и машинально посмотрел документ.
– Может, еще встретимся, Сазонов, – пробормотал он, возвращая паспорт владельцу.
Угроза получилась по-мальчишески неубедительной.
Рыжий спрятал паспорт, подошел к столу, взял сверток с закуской и стакан.
– И кого в угро набирают… – Он сокрушенно покачал головой и последним вышел из комнаты.
