– Ты снова опоздала! Что за видок такой? Ты не спала всю ночь? А на лице что это такое? Я у тебя спрашиваю! – кричит Надежда Викторовна, администратор, а мне и ответить нечего.
Я действительно не спала практически всю ночь, потому что отец снова напился и буянил. Он влепил мне пощёчину, когда попыталась вразумить. Синяк остался, как ни старалась замазать.
– Снова руку на тебя поднял? Ты так и планируешь жить дальше? – чуть смягчается Надежда Викторовна.
– Он не со зла, – шепчу я, а сама дрожу всем телом, вспоминая тяжёлую руку отца.
И я так жить дальше не собираюсь. Накоплю немного, а потом уеду куда-нибудь в столицу. Я придумаю, как быть дальше. Сейчас мне просто некуда податься.
– Ну что ты молчишь? Двигай ко мне в кабинет быстро! Нужно замазать это безобразие.
Просто иду следом за Надеждой Викторовной. Я действительно опоздала на десять минут, но я успею, ведь до начала смены ещё есть время. Распивать кофе не планирую, сразу примусь за работу. Начальница достаёт из косметички тональник и пудру, помогает скрыть синяк, наносит румяна мне на щёки, бормоча, что своим видом отпугну всех клиентов, а потом окончательно входит в кураж: рисует мне стрелки и красит ресницы. На губы наносит алый блеск. Я морщусь и несколько раз едва сдерживаюсь, чтобы не чихнуть.
– Вот так уже гораздо лучше. Посмотри, как освежилась! Так и нужно приходить на работу, Иванова!
Выгляжу, как кукла какая-то.
– Мне кажется, что это было лишним.
– Когда кажется, креститься надо, Иванова! Тебя этому не учили? Хотя о чём это я? Алкаш папаша вряд ли будет учить такому, а мать…
– Не надо трогать мою маму, пожалуйста, – цежу сквозь зубы.
Она умерла, и я не позволю никому плохо отзываться о ней, потому что она была самым лучшим человеком в этом пропащем мире.
– Прекрасно. Быстро переодевайся в форму и в зал, – недовольно отчеканивает Надежда Викторовна, поправляя свои густые платиновые кудри до плеч.
Ухожу в раздевалку, где шушукаются коллеги. Они косятся на меня, перешёптываются о чём-то и расползаются, как змеи. Отношения с ними у меня сразу не заладились, да и не особо хотелось.
Я переодеваюсь и думаю стереть хотя бы слишком яркий блеск с губ, но Надежда Викторовна тут как тут.
– Иванова! В зал. Живо!
Командир в юбке!
Иду в зал, позёвываю по пути и думаю, чего это людям не спится. Ну ведь утро ещё, а их уже вон сколько набежало. Обслуживаю свои столики, и день тянется, как и другие так сильно похожие на него. Всё как всегда… и даже парочка алкоголиков, вваливающихся под вечер и скользящих по моим обнажённым ногам затуманенными похотью взглядами ничего нового не вносят.
– Красотка, может, кофе выпьем после работы? С коньячком? – спрашивает один из посетителей. Я сжимаю ручку сильнее и выдавливаю дежурную улыбку.
– Не пью кофе, спасибо за щедрое предложение.
– Зря отказываешься… Оно действительно слишком щедрое для такой замухрышки. Ты подумай хорошенько, чтобы потом локти не кусать, ведь я отказы не принимаю.
Я стискиваю зубы и стараюсь дышать глубже. Сколько уже таких смелых встречала в своей жизни?.. От мужчин на расстояние разит алкоголем. Оба не сводят с меня взгляда. Того и гляди друг с другом начнут ругаться, кто первый «позовёт на свидание».
– Вы будете заказывать что-то ещё?
– Нет, – рычит он недовольным тоном. – Тащи кофе, пока прямо здесь не заказал тебя.
Сердце ударяется о грудную клетку и возвращается к медленному биению. Этот день просто нужно пережить.
– Чего они хотели от тебя? – спрашивает наш бармен, Костя.
– Как всегда… юбочку покороче, – отвечаю приглушённым голосом. – Всё нормально. Спасибо за беспокойство. Руки не распускали.
Костя единственный лучик света в этом заведении. Если бы не он, я давно сдалась бы и уволилась. Он поддерживает меня, как только может. Смотрю на него, и легче становится. Высокий русоволосый парень с серыми, чуть голубоватыми глазами – моё спасение. Взгляда на него достаточно, чтобы убедиться, что у меня есть надёжная скала, за которой можно укрыться.
– Если распустят, я им их оторву. Обещаю тебе.
Я улыбаюсь. Забота Кости слишком дорога мне. Надеюсь, нам удастся сохранить дружеские отношения и поддерживать связь, даже когда я уеду из города.
– Вы видели того таинственного красавчика, который сидит за моим столиком? Он так ещё ничего не заказал. Раздражённо попросил дать ему время. Наблюдает, словно выслеживает кого-то… может бандит? – переговариваются коллеги.
Кошусь в их сторону, но не влезаю в разговор. Забираю заказ своих клиентов и возвращаюсь в зал. Прохожу мимо столика таинственного незнакомца, но он ловко подставляет мне подножку. То ли я слишком сонная, то ли он настолько скорый? Обычно я на подножки успеваю отреагировать, всякие ситуации уже случались раньше, но не в этот раз. Поднос вылетает из рук, и я сама едва удерживаюсь на ногах. По залу разносится звон битой посуды. Все взгляды устремлены на меня.
Чем я ему помешала-то?
Стискиваю зубы, присаживаюсь и спешу собрать всё. Теперь меня оштрафуют. Только этого для общего счастья не хватало! Твою ж!..
– Какие люди и без охраны! Думал, мне придётся потратить больше времени, чтобы подобраться к тебе! – угрожающе звучит голос над головой. – Не ожидал встретиться с таким желанным плодом в забытом богами месте.
Собираю осколки с пола и поднимаю взгляд на незнакомца.
– Я не понимаю, о чём вы.
– Папаша сослал сюда в наказание за аварию, в которой ты убила невинных людей? – спрашивает тихо, чтобы слышала я одна.
– Я никого не убивала! Вы явно не в себе. Если перегрелись, могу предложить прохладительные напитки.
Встаю и собираюсь уйти, но незнакомец хватает за руку и больно сжимает её.
– Ты уйдёшь со мной и не станешь поднимать шум, если хочешь выжить, Виктория.
«Я не Виктория», – хочется сказать, но понимаю, что мои слова не в силах его переубедить.
– Вероника, что здесь происходит? – подлетает к нам Надежда Викторовна.
Уже слышу, как она орёт на меня в своём кабинете и вычитает из зарплаты стоимость разбитой посуды. А ещё требует компенсировать всё посетителям, оставшимся без кофе. Они, к слову, тоже порыкивают что-то со своих мест, но я их даже не слушаю.
– Простите, бога ради. Это всё моя вина, – вступается незнакомец, который ещё недавно угрожал мне. И ведёт себя чересчур учтиво, аж до тошноты. Как же люди любят менять маски. Делают это слишком изящно.
– При чём здесь вы? – удивляется Надежда Викторовна.
– У меня затекла нога, и я вытянул её в тот момент, когда девушка проходила к столику со своим заказом. Я готов возместить весь ущерб. Мы можем пройти в ваш кабинет и обсудить это в более спокойной обстановке.
– К-конечно, – краснеет Надежда Викторовна. – Ника, быстро отнеси это безобразие и пусть приготовят клиентам новый кофе. Круасаны за наш счёт! – цедит последнее сквозь зубы.
