Много сотворил Ты, Господи, Боже мой, чудес Своих…
(Псалом 39, стих 6)
Этот день обещал быть особенным. Сегодня он со своей музыкальной группой, наконец-то, выступает не на школьной дискотеке, а в модном клубе. Целый год напряженной работы и репетиций принес, наконец, плоды. Всю неделю Филипп пребывал в каком-то восторженно-растерянном состоянии. Как будто ему под ребра накачали обжигающе ледяной надежды, которая сковала все внутренние органы в один тяжелый жесткий комок и никак не могла нагреться, чтобы дать возможность воздуху свободно циркулировать в легких. Из-за этого у него не получалось свободно дышать.
Но он держался молодцом. Нельзя было показывать волнения. Ребята сейчас тоже наверняка на взводе. И если кто-то из них проколется, всё может посыпаться. А на нем, как на фронтмене, двойная ответственность.
Прозвенел звонок на перемену и Филипп, покидав в рюкзак школьные принадлежности, вышел в рекреацию. Там его ждали Андрей и Серафим. Басист и барабанщик. Они выглядели, как настоящие бунтари. Взъерошенные волосы, рубашки выправлены наружу, галстуки слегка опущены, рукава у школьных пиджаков подогнуты. На руках – кожаные браслеты и фенечки, на ногах тяжелые ботинки. Да и он от них не слишком отличался. Разве что у него было здоровенное серебряное кольцо, которое он по дешевке купил на одном из аукционов на Ибее.
– Домой? – скорее утвердительно спросил Андрей и водрузил на нос стильные солнечно-защитные очки.
Филипп еле заметно кивнул и слегка улыбнулся краем рта, чтобы поддержать образ. Они были местными рок-звездами. И красавчиками. Неспешно они направились в раздевалку, хотя всё их естество неистово рвалось на свободу. Прочь из этой душной школы!
Если бы кому-нибудь потребовалось запечатлеть момент школьного триумфа, то лучшей сцены было не найти. Они двигались среди толчеи по центру длинной школьной рекреации в ореоле славы. Казалось даже, немного с замедлением. А вокруг них сновали какие-то школьники из младших классов и каждый третий норовил поздороваться, девочки перешептывались и кидали на них мимолетные восторженные взгляды, одноклассники смотрели с завистью. Но ни Филипп, ни его друзья не обращали на хаос школьной перемены и привычные атрибуты популярности никакого внимания. Это был их день. Особенный день.
– Ну, что парни, по домам? – спросил Андрей, когда они, наконец, вышли на улицу.
– Во сколько собираемся? – уточнил Серафим, сутулясь и кутаясь в куртку.
– Вроде на шесть чек запланирован, – ответил Филипп и посмотрел на часы.
– Тогда через пять в клубе! – бросил Андрей с видом бывалого рокера и достал из кармана пачку сигарет, – Ты на чём домой?
– На тралике, – ответил Филипп, пожав плечами.
Альтернатив у него особо не было. Ещё летом родители сняли квартиру в другом конце города. Они хотели и его перевести в школу поближе, но Филипп яростно воспротивился. Учиться остался последний год. Менять школу, на его взгляд, было крайне глупо. Он мог не просто потерять друзей и все, чего он добился за эти годы, – авторитет, рок-группу, привычный ритм жизни и учебы, – но и потратить время и энергию на адаптацию в новом коллективе и выстраивание отношений с новыми учителями. Не говоря уже о том, что уровень образования в новой школе мог быть ниже, а это уже создавало определенные риски его поступлению в выбранный вуз. А у Филиппа на будущее были грандиозные планы. Он, как и его друзья, планировал поступить в Бауманку и продолжить двигать свое панк-музло в столице.
В общем, родители сдались. Разумных контраргументов доводам сына они не нашли, и он продолжил ходить в старую школу, тратя полтора часа в день на дорогу. Зато он всё сохранил. И это позволило их музыкальной банде продвинуться дальше. Ведь сегодня они играли не на очередной дешевой школьной дискотеке, а на престижном фестивале-конкурсе.
– Ну, бывай! – ухмыльнулся Андрей, закуривая сигарету от старой зипповской бензиновой зажигалки.
Им-то хорошо, они живут от школы минутах в пяти ходьбы. Спокойным шагом. Раньше и он жил с ними в одном доме. Только в соседнем подъезде. Так они и познакомились пару лет назад.
– Надо было тебе гитару с собой взять, – назидательно заметил Серафим, – мог бы ко мне пойти! В приставку бы порубились, а потом сразу в клуб!
– Да мне ещё переодеться надо. И вещи забросить, – неуклюже оправдываясь, пробормотал Филипп.
На самом деле домой ему не хотелось. Почему родители не могут решить квартирный вопрос? Зарабатывают вроде хорошо, а живут на съемных квартирах. И это не говоря ещё о дурацкой работе, из-за которой им приходится регулярно колесить по стране. Это Филиппа всегда жутко бесило. Он не мог оборудовать свой угол. Вешать плакаты и разрисовывать стены в съемных квартирах ему не разрешали, поэтому было стыдно приглашать друзей в гости. Слишком аккуратно, слишком чисто. Весь его рок-н-ролл помещался в гардеробе на трех-четырех вешалках и под пластиком на письменной столе.
– Ладно, не опаздывай! – улыбнулся Андрей и выпустил облако синего дыма, мимолетом беспокойно взглянув в сторону школы.
Они по своей давней традиции ударились кулаками и разошлись. Андрей и Серафим о чем-то весело болтая и размахивая руками, побрели домой. А он угрюмо поплелся на остановку.
Троллейбус пришел почти сразу. Филипп забрался внутрь и уселся на первое попавшееся пустое кресло. Днём в общественном транспорте всегда полно свободных мест. Филипп воткнул в уши наушники и уставился в новостную ленту. Настроение – боевое. Сегодня особенный день!
И тут его что-то кольнуло. Точнее, как будто кольнуло. В затылок. Длинной тонкой иглой. Филипп оглянулся и сразу же заметил этот злой немигающий взгляд исподлобья. Какай-то тип лет двадцати в черной болоньевой куртке и черной вязаной шапке неотрывно глазел на него с заднего сидения и не отвернулся даже в тот момент, когда встретился со взглядом Филиппа.
Это было довольно по-хамски. Филипп хотел было что-то крикнуть этому наглецу, но в итоге решил не связываться. Не хотелось рисковать. Сегодня особенный день. Концерт. Пальцы, да и лицо нужны целыми. В итоге Филипп изредка с неудовольствием посматривал на этого нацика. Тот все-также пялился.
