– Питер?
– Да, патрон!
В дверях появился худощавый парнишка в дешевом, но на совесть выглаженном костюме.
– Кто, черт возьми, эта Элеонора Рэйн?
– По-правде говоря, не имею ни малейшего понятия. Но судя по документу и прилогающемуся к нему письму, эта леди наследница старинного особняка в Сафрон Уэлден, о чем мы ее благополучно осведомили еще неделю назад, – протараторил юнец.
– Это я и сам знаю, – глянул исподлобья Хью. – Но кто составил этот документ? Кто написал письмо? Каков обратный адрес норатиуса?
– Хм, – Питер почесал белобрысый затылок, – шеф, но нам-то какая разница?
– Как какая? – Хью выпучил серые со стальным блеском глаза. – Какая разница кто завещал особняк в десять миллионов фунтов стерлингов какой-то нищебродке, и завещал ли вообще? Дай мне обратный адрес! – рявкнул босс.
– Откуда мне его взять? – притих Питер.
– Господи, да просто взгляни на конверт!
– На конверте не было адреса, сэр!
– Тогда как письмо очутилось у нас? На почте не принимают письма без обратного адреса!
– Его принес курьер, сэр!
Хью Лоренс, владелец одной из самых авторитетных юридических фирм восточного, да впрочем и северного Лондона, сурово посмотрел на молодого повесу. Тот поправил ровный козырёк волос над высоким лбом и в ответ уставился на Хью.
– Подойди ближе, – скомандовал начальник.
Питер боязливо приблизился. Не долго думая Лоренс тут же ткнул мальчишку носом в заковыристый почерк.
– Найди эту контору и потребуй у них архивы, по которым они опредлили родство достопочтенной Элеоноры Рэй с давно упокоенным Генри Грихоном.
– Кем? – осторожно прошептал Питер.
– Генри Грихоном! – выкрикнул Хью. – Последним из живых хозяев особняка в Сафрон Уэлден! Господи, проще умереть, чем заставить тебя работать!
– Адрес почти не разобрать, – пробубнил парень, внимательно рассматривая угол документа.
– Ключевое слово «почти»! Выпиши все, что более-менее хорошо отпечаталось, и за поиски!
Спотыкаясь, Питер покинул кабинет и направился к рабочему столу. Он придавил исписанный лист черными гирьками и вооружился лупой. Под вполне четкими вензелями чуть различались очертания множества букв и нескольких цифр.
– Тоже мне, Скотланд Ярд прямо какой-то! Я шифровальщиком не нанимался, – схватив заточенный карандаш, буркнул парень.
***
Элеонора отворила квартиру. Дверь неохотоно открылась, затормозив о груду писем. Счета, счета, счета. В этой стране работаешь исключительно для того, чтобы оплатить все это. Оплатить свою жизнь, свое существование. Восемь часов в день, пять дней в неделю и ненавистные сорок часов превращаются в долгожданные инвойсы на электронном кошельке. Оттуда мгновенно списываются налоги и гасятся кредиты. Ты не видишь денег, не знаешь их запаха, не слышишь их шелест. Исключив это важное звено, мы получаем примитивную формулу: жизнь есть работа, а работа есть жизнь. Но самое ужасное даже не это – заболей Элеонора на один день, и она будет экономить всю нелелю. Заболей на неделю, к черту сдвинется весь бюджет на год. Система бдит – каждый из нас просто обязан быть здоровым, иначе не сможет работать. Все мы маленькие звенья в сложной системе под названием капитализм.
Девушка отпихнула ногой конверты, внезапно заметив, что подошва дешевых балеток начала стремительно отклеиваться.
– Черт! – раздосадованно произнесла она. – На новые уйдет минимум десятка…
Эл принялась осматривать вторую балетку, когда среди белых конвертов увидала уголок красного. Тот нарочито вылез из стопки ярким треугольником и надолго приковал взгляд.
Алые конверты – это всегда серьезно. И ты никогда не узнаешь насколько серьезно, пока не увидишь адрес отправителя. Судебные дела, оповещентя о смерти и многое другое. Обычно вести дурные, но на этот раз… Тонкие брови почти сомкнулись, читая название адвокатского бюро.
«По какому поводу?» – в висках нарастала пульсация.
Сняв обувь, Элеонора находу разорвала конверт и прошла на кухню. Она щелкнула свитчер электрического чайника, чтобы заварить бульон, и отломила зернового хлеба. Эл поднесла ломоть ко рту и застыла. Девушка раз за разом читала одни и те же строки, не имея сил осознать написанное.
– Я получила наследство… – чуть слышно произнесла она. – Наследство! Я!
Той ночью удалось уснуть лишь под утро. Она разыскала на карте особняк и дорогу к нему. Она решила никому ничего не говорить, пока сама все не проверит. Быть может, это ошибка. Ну какие богатые лорды в ее семье? Обычных-то никогда не было. Окончательно выбившись из сил, Элеонора бережно положила письмо на тумбочку и легла в постель. Из-за хронической усталости она редко видела сны, но если и видела, то с рассветом тут же забывала. Однако сон, что приснился ей той ночью, заставлял прокручивать странные события снова и снова.
Проснувшись, первым делом Эл написала на работу, что не придет. Менеджер не требовала объяснений – так работнику давали понять, что долго пустовать место не будет. Девушка опустила телефон и всмотрелась в белый потолок, когда перед глазами появилась сцена из ночного кошмара. Она ступала босыми ногами по холодным плитам супермаркета. Где-то вдалеке, в одном из отделов часто моргал свет. Широкий эскалатор, повинуясь сенсорам движения, внезапно заработал, приглашая Элеонору на второй ярус. Нерешительно шагнув на бегущую дорожку, девушка поднялась в отделы бытовой химии и промтоваров. Миллион раз она была в подобных магазинах, но чтобы в абсолютно пустых – никогда! Зачем она здесь? Возможно, так трансформировался ее голод, только вот куриные ножки в другом отделе.
Пройдя мимо полупустых полок, с которых кто-то смел бутылки шампуней и упаковки стирального порошка, Эл заметила длинную очередь из тележек. Они железным хороводом примыкали к одной из касс, а покупатели, набившие их до отвала, словно в один момент испарились. Она не знала, что делать. Казалось, по странному сценарию сна, ей нужно идти именно туда. Сделав несколько решительных шагов, Элеонора замерла. В каждой из тележек посреди пакетов с молоком и банок с консервами лежали человеческие органы. Окровавленный желудок переходил в длинный рефленый кишечник, в котором все еще булькала темная жижа. Ужасная картина, Эл никогда не видела ничего подобного. Однако, вопреки здравому смыслу здесь, во сне, она шла дальше, с интересом рассматривая чьи-то леденящие кровь трофеи.
Пурпурная блестящая печень и, связанные с ней ветками сосудов, почки, словно почерневшие плоды неизвестного дерева. В следующей посреди круп лежала губка свернувшейся крови. Эл, теряя контроль, тронула одну из тележек, и коричневый пласт задребезжал, будто приготовленный безумцем холодец. К горлу подобралась рвота, а в животе расползся холод. Девушка коснулась блузки, мгновенно осознав, что вместо плоти под ней сквозит дыра. Элеонора медленно опустила глаза – на окровавленных руках подрагивали ее собственные кишки.
