– Вы снова курите? С вашим здоровьем это противопоказано! – Выхватив сигарету у старухи, медсестра выкинула ее из окна, разогнав дым руками.
– Зря ты сигарету так выкинула, может случиться пожар.
– О, нет… – женщина не могла находиться рядом со старухой, – у вас теперь будет другая медсестра. – Женщина в спешке расправляла кровать, чтобы старуха легла спать. Ее нервы были на пределе. За несколько месяцев у нее будто высосали все силы.
Старушка с трудом передвигалась, плохо слышала на одно ухо, плохое зрение и хриплый голос от сигарет, она любила курить. На самом деле, ей было шестьдесят три года, но выглядела на все восемьдесят, дряхлая кожа, плохая память, иногда казалось, что ее посещал маразм, но это было не так.
Старуха, всегда рассказывала про рыжую девчонку, но ее никогда никто не слушал, по ночам плакала, а днем курила сигареты. Однажды та была отправлена в психиатрическую больницу. У нее был ребенок, мальчик. Женщина не могла найти с ним общий язык. На протяжении многих лет, она терпела его, пытаясь избавится, но мальчонка любил свою мать, как бы плохо к нему не относилась. И когда малыш пошел в школу, преподаватели стали замечать синяки, ссадины, мать поднимала руку, или все что под рукой. Иногда казалось, что она того боится. Психологи работали с мальчишкой и с его мамой, ее лишили прав на малыша и признали психически неуравновешенной. Все что ее волновало это девчонка с рыжими волосами, о которой она часто упоминала у психолога. Вот уже много лет, день за днем, год за годом она думает о ней.
Сынок у нее, глаз не отвести, высокий, большие зеленые глаза, тело как с обложки. Все эти годы он пытался стать лучше, всегда навещал свою мать, приносил ей сигареты, шоколад, она лишь принимала это как должное. Парень вырос на удивление добрым, без отклонений, был он сентиментальным, иногда даже пускал слезу, когда видел мать. Тот рассказывал ей все, приходя раз в неделю, на протяжении многих лет, та курила, смотря в окно, слушала его, потом смотрела на сына, всматриваясь в каждый кусочек лица, выпивала таблетку и прощалась с ним еще на неделю. Шли годы, парень нашел девушку, познакомил с матерью, что не было благоразумно, увидев его будущую жену, старуха вовсе потеряла голову, хватала ту за руки, всматривалась в глаза, нюхала ее волосы, порой ее хватали судороги. С того момента парень больше не навещал мать, иногда посылал открытки «с днем рождения». Любящая жена, чудесные дети, он был примерным семьянином, оставив прошлое позади, одарил свою семью заботой и любовью, которую так и не получилось подарить непутевой мамаше.
– Это Лида…
– Лидия? – Перебив медсестру, спросила старуха, пытавшись встать с кресла, у окна.
– Нет, ее зовут Лида! Она ваша новая сиделка. – Медсестра злобно смотрела на старуху, сдерживая злость. – Она помешана на какой-то девчонке, постоянно о ней твердит, тебе не обязательно находиться с ней рядом, достаточно принести еды и оставить одну, и так каждые два часа. – Повернувшись к Лиде, объясняла медсестра.
– Мне ее жаль, – старуха медленно, но уверенно, вставала с кресла и пыталась подобраться ближе к своей новой сиделки.
– Она больна. Если вдруг она начинает кричать, сразу зови санитаров, ей сделают укол успокоительного, порой она бывает буйна. – Медсестра ушла с палаты как можно быстрей. Старуха приближалась, и на ее лице стал, виден шрам от ожога.
– Что с вами произошло?
– То, что все уже почти 50 лет скрывают. Будто нашего детского дома никогда не существовало. Меня считают сумасшедшей, но эта история правда, но мне никто не верит.
****
1956 год. Молодая девушка выбегает из, главного здания, детского дома «Свобода» рыдая навзрыд. Буквально пару минут назад у нее забрали ребенка. Она когда-то тоже росла там, без родных и близких.
Детский дом был основан в 1904 году. Туда отдавали детей больных, недоразвитых, либо же здоровых, но рожденных не в браке, детей, которые не нужны и не любимы. После войны, дом восстанавливался, вскоре больных детей становилось все меньше, а беспризорников все больше. Беспризорников отыскивали и привозили в «свободу», давая жилье, образование, еду. "Свобода" славилась хорошим отношением к детям. Но только дети, живущие там, знали настоящее отношение к ним.
Это был маленький поселок, где есть все для проживания, небольшая речка, протекающая, в лесу, много пространства, маленький оздоровительный бассейн, больница, школа. От туда не сбежать, детей изолировали от мира, огромная граница, перекрыта трехметровым забором, лишь забираясь на крышу одного из корпусов, сквозь макушки деревьев, можно было разглядеть горы в дали, огромные, воздушные как вата тучи, по удачным дням, точнее вечерам, когда не было туч над детским домом, можно было наслаждаться закатом.
В нем было 4 корпуса, в первом корпусе жили дети до 9 лет, они ютились, как могли. В основном в комнату поселяли по 6 человек, кому-то везло менее, они ютились по 9 человек. Все места были распределены, самими детьми. У окна, а в особенности на подоконнике, спали везучие дети, это считалось самое удобное место, зимой тепло, батарея греет, летом не жарко, считай на свежем воздухе. Затем располагались матрасы, возле окна, на проходе, по углам. Как и везде все по кастам, на подоконнике спала самая злая девочка. Однажды она разбила нос мальчику, за то, что тот прятал хлеб, она не боялась ничего, у нее был инстинкт хищника. Ее звали Милана, она была высокая и худощавая, иногда она напоминала смерть, так же страшна и беспощадна. Менее везло детям, спящим ближе к выходу, на них могли наступить, в основном это делали для смеха. Но больше всех не повезло тем, кто спал у двери. А у двери спала только одна девчонка, каждый раз, когда кто-то заходил или выходил, сильно дергая дверью, задевал ее. Дети готовы были спать на головах друг друга, нежели спать у двери. В большинстве случаях, дверь оставляли открытой, тем самым ограничивая место для сна.
****
– Хочется за забор, интересно как там?
– Просто живи, зачем тебе знать, что за стеной. Возможно там еще хуже, чем здесь. Лидия, это глупо, ты не должна бояться жизни.
«В 10 лет нас перевели в новый корпус, в комнату поселяли по 3-4 человека, в нашей комнате было двое. Я и Дель были лучшими подругами. Это был единственный человек, который любил меня. Мы начали нашу дружбу в 8 лет, она объявила протест верхушке зла, протест о ночлежке у двери, чем и поплатилась, своим комфортом и друзьями. Ее начали презирать, так же как и меня, но ее это не тревожило. В 10 лет мы стали жить в отдельной комнате, наша с ней жизнь была полна чудес и развлечений, каждый новый день для нас была маленькая жизнь. С этим человеком я жила, а не выживала.
