Звезды далёкой яркий свет
Светил когда-то людям разным.
Прошло немало долгих лет,
Уж той звезды, возможно, нет,
Иль также светит светом ясным.
И вот, когда горели звёзды,
Каких не видим мы теперь,
Жил человек, читая прозу.
Но он хотел читать о розах,
Хотел любви открыть он дверь.
Он был красив. Умён. Нескушен.
Темп жизни равномерно шёл.
Но сердце стало равнодушным,
И человеку было душно,
В мечтах, лишь, было хорошо.
В мечтах он был всё время с нею,
Лишь с нею был он как в Раю.
В мечтах любил он всё сильнее,
Но представленья не имея,
Кому дарить любовь свою.
Любил он женщину так рьяно,
И карих глаз волшебный цвет.
И волосы цвета каштана.
Она была такой желанной.
Других таких на свете нет.
И сладость губ ничто иное,
Как вкус вина. Он слышал в них:
«Жан, как мне хорошо с тобою».
(Жан – имя нашего героя).
Жаль, был в мечтах, лишь, этот миг.
(О, что со мною? Где ответ?
Мне в мире этом стало душно!
Не радует уж солнца свет,
И всё вокруг какой-то бред!
И все, как будто, равнодушны.
Как могут люди не любить
А жить, как будто бы, по плану?
И не мечтать, а просто быть.
Им даже нечего забыть…
Но только я так жить не стану!
Уж лучше рано умереть
Чем жить, любовью не страдая.
И песен о любви не петь.
Да, всё же где-то счастье есть
Живёт на белом свете. Знаю).
Встречался снова он с друзьями,
Но был невесел уж давно.
В его душе горело пламя.
«Жан, как мы видим скучно с нами?»
Но Жан ответил им одно:
«Друзья мои, подруги детства,
Я сделал выбор – ухожу.
Иду от вас по зову сердца,
Я никуда не в силах деться,
Я лишь простить меня прошу».
Зашёл Жан в дом, одел доспехи,
С отцом прощаясь, он сказал:
«Я еду в даль не для потехи!»
«Пусть, сын, сопутствуют успехи!»
Сел на коня и ускакал.
Он много видел. Ехал долго.
Встречались лица, города.
Но не кончалась та дорога,
И у родимого порога
Не быть, казалось, никогда.
Жан шёл по городу большому,
Смотрел на городской фасад…
Но потянуло его к дому,
К друзьям, к отцу его родному.
И он решил: (Пора назад.
«Жаль, не нашёл её нигде я,
Ту, что в душе моей всегда.
Любить другую не сумею,
И одиноким постарею,
Не быв счастливым никогда).
И к дому путь был очень долог,
Но Жан уж, впрочем, не спешил.
В пути не чувствовал он холод,
Ему был также чужд и голод —
Почти не ел он и не пил.
Но всё уходит, словно дали,
И путь его нашли стихи.
Домой приехал весь в печали.
Друзья его и не узнали,
Но всё же навестить пришли.
«Жан, расскажи, где был? Что видел?
Отверг ты что? И что признал?
Ты полюбил? Возненавидел?
Кому помог? Кого обидел?
Что понял ты? И что познал?»
«Я был в местах вдали отсюда,
И видел множество чудес…
Я всё рассказывать не буду.
Я расскажу, я не забуду…
Но видел я чужих невест.
И ни одна из них не в силах
Сравниться с той, что я люблю.
Но я не сдамся! Боже смилуй!
Так и уйду один в могилу,
Коль не найду любовь свою».
«Сынок, ну что же говоришь ты? —
Спросил у рыцаря отец —
Найти не можешь ты неужто
Невесты? Все вокруг бездушны?
И нет достойной под венец?!
Хотя, быть может, знаешь ты,
Что говоришь. Не стану спорить.
Не нужно предавать мечты,
И без любви дарить цветы.
Без страсти счастья не построить.
Турнир, ты знаешь, будет скоро,
Среди таких как ты мужчин.
Коль ты силён, смел, быстр и ловок,
Коль, ты сынок, не слаб и словом —
То, значит, ты не победим.
Ты станешь первым – ты достоин.
Ты лучший среди всех других.
И вот тогда, под звук гобоя,
Быть может, встретишься ты с тою,
В кого влюблён в мечтах своих.
И, может быть, к тебе удача
Не повернётся уж спиной».
Отец промолвил, взор свой пряча,
Он говорил, почти что, плача.
«Храни тебя Христос, сын мой!»
«Благодарю, отец! Спасибо!
За эти добрые слова.
Я сделал множество ошибок —
Немало получил ушибов…
Подходит новая глава.
Быть может, выберет удача
Меня в достойного бойца.
Я буду первым – не иначе!
Иначе, что я в жизни значу?»
И он прижал к себе отца.
День наступил, который ждали.
Все подготовлено с душой.
Был люд. И рыцари скакали.
На солнце латы их сверкали.
Да, праздник выдался большой!
Когда шуметь все перестали,
Глашатай громко прокричал:
«Все слушайте, что мы сказали —
Мы лучших рыцарей собрали,
Достойных рыцарей меча!
Чтоб убедиться – кто же первый?
Кто лучший рыцарь? Где же он?!
Итак, готовьте ваши стрелы,
А зрители напрягте нервы!
Ну что ж, пожалуй, мы начнём!»
И рыцари достали стрелы,
Прицелившись, пустили их.
Те, что стреляли без прицела,
Не отдались борьбе всецело…
Но Жан остался средь других.
Итак, второе испытанье —
В котором сильный победит.
И обнажил Жан меч зеркальный,
Лишь только, затаив дыханье,
Взмахнул. И «враг» его лежит.
«Итак, пять рыцарей остались —
Меж вами выбор совершим!
Вы все достойнейше сражались,
Других вы меньше ошибались,
И мы сейчас вот так решим:
Кто скажет: что всего милее?
Сказав не больше двух-трёх слов.
Ну, господа, прошу, смелее!»
И Жан сказал: «Всего светлее,
Всего дороже – жизнь и любовь!»
«Звучит достойно твой ответ —
И снова ты нас убедил!
Есть при тебе победы свет!
А потому, сомнений нет:
Ты, Жан, бесспорно, победил!
Ну что ж, ты выиграл по праву
Корону златую! Бери!
Коль не нуждаешься во славе,
Тебе советовать не в праве,
Но всё ж – любимой подари».
Жан посмотрел в глаза сидящим,
И в этот миг он как уснул:
Он будто был не в настоящем,
А где-то там, в мечтах парящим.
Средь лиц он видел лишь одну.
Волшебных карих глаз сиянье,
Тех, что любил в мечтах он страстно,
Каштан волос, вид одеянья.
Жан думал: (Сбылось ожиданье.
Я верил. Ждал я не напрасно!)
Жан взял венок златой руками,
Прошёл пред шумною трибуной.
Предстал пред ней. (А между нами,
Он, вдруг, расстался со словами,
Смотря в глаза красивой, юной).
И всё ж промолвил он: «Примите
Златой венок добытый мною!»
«Герой, но я, всего лишь, зритель.
Я не могу принять. Простите.
И чести я такой не стою».
(Ах, голос, голос! Нежный самый
Как будто бархатные струи!)
И Жан сказал ей тихо: «Днями,
И одинокими ночами,
Давно о Вас уже тоскую.
Ну что ж, принять, коль, не хотите
Подарок мой – я подожду.
Коль я обидел – Вы простите!
Нет, ничего не говорите!
Я не хотел. Я ухожу».
В её глаза Жан глянул смело,
Взгляд оторвать сил не нашёл —
В её глазах любовь горела,
Но слова молвить не посмела.
И рыцарь молча отошёл.
Он сел в седло, взял в руки вожжи,
И, взяв корону, произнёс:
«Обрёл я что всего дороже…
Но вы простите меня всё же!»
Сказал, и конь его понёс.
Дом. Жан сидит один в печали.
Но вот пришёл отец его.
«Ну что, победу отмечали?
Или сомненья удручали?
Печаль ты выбрал из всего?
Быть может то, что королевы
Не смог ты выбрать? Не тужи.
Но вот вопрос какой, о Небо!
Неужто нету лучшей девы,
Чем та, в которой нет души?»
