Предисловие
Перед Вами книга воспоминаний нашего папы – Бывалова Анатолия Андреевича (26.01.1921 г. – 15.12.1990г.). Их достоинства и ценность заключаются прежде всего в предельной искренности написанного – ведь, в основном, это воспоминания совсем молодого деревенского русского парня, только вступающего во взрослую жизнь. Вся молодость папы, как и молодость подавляющего числа его сверстников, оказалась связанной с войной, вначале финской, а затем Великой Отечественной.
Предыстория написания воспоминаний такова. Во время обеих войн папа тайно вел дневники, несмотря на то, что это было категорически запрещено. Эти дневники, теперь хранящиеся у нас, и составляют основу воспоминаний. Лишь небольшая часть текста написана папой позже. Дневниковые записи были переписаны им от руки и затем, незадолго перед смертью, набраны машинописью. Текст воспоминаний резко обрывается; по-видимому, папа хотел продолжить начатое, но не успел. Лишь через двадцать с лишним лет, к нашему стыду, мы решили их опубликовать. Часть машинописного текста удалось отсканировать, часть пришлось набирать заново. Мы не редактировали оригинальный текст, оставив полностью авторский стиль и устранив лишь очевидные опечатки. Возможно, рукопись содержит какие-то неточности в специальных терминах, географических названиях, фамилиях, но мы не считали себя вправе что-либо менять. Нам показалось правильным включить в книгу текст написанной папой статьи «Командировка на Парад Победы», опубликованной в самарской газете «Волжский комсомолец» 24.06.1986 г. и содержащей личные впечатления автора об этом знаменательном событии. Мы уверены, что воспоминания достоверно характеризуют описываемую эпоху и мировоззрение дорогого нам человека.
Бывалов Андрей Анатольевич,
Овчинникова (Бывалова) Татьяна Анатольевна
«Я – пролетарий, объясняться лишне,
Жил, в чём мать произвела, родив», – так, по Маяковскому, я хотел бы начать свои воспоминания о себе и о моём отце, Бывалове Андрее Егоровиче. Да, он жил в большой бедной семье: пять братьев – Андрей – старший – с 1896 года рождения, за ним Иван, Сергей, Александр, Пётр и три сестры: Наталья, Настасья, Лида.
Мой дед, Егор Кононович Кононов, родившийся в 1867 году, с двумя классами образования Даниловской церковной приходской школы, с детства работал батраком, 22—летним был призван в царскую армию. После нескольких ранений в русско—японскую войну 1904—1905 гг. он был уволен инвалидом 2 группы. Батрачил, работал на мукомольном заводе у Поздеева в Устюжне и получал из царской казны пожизненную пенсию 36 рублей в месяц.
Скоро дед женился тоже на батрачке Устинье Харламовне. Бабушка после замужества вела маленькое хозяйство в один душевой надел земли, без скота и жилой площади. Потом на хуторе обзавелись домом. Дед после ранений часто болел и в 1917 году умер.
Мой отец в 1905 году пошёл учиться в Даниловскую ЦПШ. Он к тому времени не знал своей фамилии (отец был на войне, подсказать было некому). И учительница, видя, что Андрей – мальчик боевой, бывалый, так и дала ему фамилию – Бывалов.
С тех пор все мы – Бываловы.
С 1909 года по 1915 год отец помогал родителям в своём хозяйстве, а в период уборки хлебов ходил работать в богатые хозяйства. За работу при уборке трав платили по 50 коп. в день, а при уборке зерновых – 35 коп. в день.
Кроме того, при неграмотном деревенском старосте выполнял работу писаря – за 5 рублей в год.
В августе 1915 года отца призвали в армию. В течение 2—х месяцев прошёл военную подготовку и служил в 171 запасном пехотном батальоне в Красном Селе, а затем отправлен старшиной роты на фронт в 158 Кутаисский полк под Двинск. «Сразу, – как вспоминает отец, – заняли передовую линию обороны против немцев. И сразу же встретились с военными трудностями. Нам было выдано летнее обмундирование: малюстиновые шинели, фуражки, ботинки с обмотками. И с ноября 1915 года по апрель 1916 года всю суровую зиму провели в окопах в летнем обмундировании. Многие поморозили руки и ноги. Ни разу за всю зиму не мылись в бане. Накопили много вшей. После окончания курсов младших командиров был направлен в чине ефрейтоpa в тот же полк. В июле 1916 года произведён в унтер—офицеры и в апреле с 40-ой пехотной дивизией переброшен в Румынию. Там сразу вступили в бой с немцами. Но бои были безрезультатными. После нескольких попыток наступления под Бухарестом нам приходилось отступать с большими потерями. Я командовал уже взводом, произведён был старшим унтер—офицером – за выполнение боевых заданий и разведку в тылу противника. В Румынии нас застала февральская революция 1917 года. А 9 апреля меня отпустили в краткосрочный отпуск в Россию в связи со смертью отца. После отпуска я уже не вернулся в свой полк, а поехал в Ригу, в авиационный отряд, где служил мой бывший хозяин, у которого я батрачил. Он был заместителем командира по хозчасти, и по его просьбе меня зачислили в 14—й авиаотряд фельдфебелем солдат. Из прежнего полка запросили документы, их выслали. В декабре 1917 года общим собранием солдат отряда был избран начальником команды. Отряд стоял под Псковом, около станции Берёзка, там я служил до роспуска старой армии, до февраля 1918 года, а затем, при переформировании армии, был зачислен в 42—й авиаотряд, который стоял в Новой Деревне под Ленинградом, потом на Ходынском поле в Москве, а в июле 1919 года переброшен в Арзамас. Здесь я заболел тифом и после госпиталя отправлен на Родину».
Бабушку, Устинью Харламовну, я хорошо помню. Она умерла, когда мне было уже лет 18. Как, наверное, и все бабушки, она с большой теплотой относилась ко мне, первому внуку. Я помню её рассказы, подарки: то наберушку ягод земляники, то наловленных её детьми, моими дядями, карасей в своём пруду. Жили они на хуторе, в 2 – 3 км от деревни Ястребцево, где я родился.
Я родился в 192I году 26 января. Мои родители к этому времени не имели своего дома или даже угла. Жили на частной квартире у Петра Ефимовича Милютина. Отец решил строиться. Я помню себя с того момента, когда уже была построена изба и пристраивался к ней пятистенок. Как это доставалось им, можно только угадывать. Отцу в это время было лет 25, второму брату Ивану – главному помощнику – 23 года – это главный строитель, другие братья были моложе.
А земельные дела складывались следующим образом. Из воспоминаний отца: «В 1923 году крестьяне нашей деревни согласились поделить землю на хутора, по едокам. Мне на трех едоков отрезали хутор 9 десятин земли, из которых три десятины пахотной, как тогда называли «Карпова Нива». Земля низменная, неплодородная, и естественно, с плохими травостоями.
