Свет
фар выдернул из серой мглы человеческую фигуру у закрытых ворот дома. Черный
внедорожник остановился. Дверца хлопнула, водитель вышел в сумерки. Опустились
на город. Несколько шагов к незнакомцу. Примостился
у калитки. Его приближение проигнорировал. Привлек к себе внимание покашливанием. Тишина.
Секунда раздумий. Рука мужчины легла на плечо незваного гостя. Ладонь
почувствовала хрупкость. Мозг выдал догадку: девушка.
–
Эй, вы кого ждете? – потряс незнакомку. – Кто вы? И что вам здесь нужно? – с
надеждой взглядом по пустой улице. Искал подсказу о том, кто сидел на пятой точке у калитки его
дома, положив голову на руки, сложенные на подтянутых к телу коленях. Рядом
валялась огромная спортивная сумка. Очень знакомая сумка. Присмотрелся. Не
поверил.
–
Дашка, ты что ли? – наклонился лучше рассмотреть гостью.
–
Поздно, Потемкин, домой возвращаешься, – знакомый насмешливый голос приглушенно
усмехнулся. – Запарилась тебя ждать, – голова поднялась, подставляя взгляду
памятные ему черты.
–
Твою мать, – радостно и обеспокоенно одновременно, протянул руку.
–
Нет, это всего лишь я, – усмехнулась девушка. Обхватила предплечье, ловко подскакивая
на ноги. – Не рад? – рассматривала мужчину.
–
Нежданно, но… – почесал затылок, прислушался к своим эмоциям. – Рад, конечно, –
нашел правильную и обнял гостью. Хрупкое тело прильнуло к крепкой мужской фигуре,
распространяя давно забытое тепло.
–
Потемкин, задушишь, – рассмеялась девушка, без особого желания выкручиваясь из
сильных рук. В них было комфортно, спокойно, но… нельзя.
–
Черт, Дашка, – сиял улыбкой, разглядывая.
–
Дырку просверлишь, – отмахнулась от внимательных серых глаз.
–
А ты чего тут? – проявил положенное любопытство о причине её появления.
–
Может, в дом пригласишь, – Даша увернулась от неизбежных расспросов, зябко передернула
плечами.
Осенний
холод давал о себе знать.
–
Извини, конечно, – засуетился, вспомнив о правилах гостеприимства. Подхватил огромную сумку, нажал кнопку на
брелке в руках. Щелчок. Калитка приоткрылась, приглашая войти. – Давай в дом, а
я машину загоню.
–
С утра ничего не ела, – оправдалась гостья. Уже хозяйничая на его кухне.
Она
в этом доме знала каждый уголок.
–
Так что случилось, Даш? – теперь расспросов не избежать, от вечерней прохлады
она укрыта теплыми стенами. – Мать в курсе, что ты здесь? И почему не
позвонила? Меня могло не быть в городе.
–
Я знала, что ты здесь, – поперхнулась кусочком белого хлеба. Закашлялась. Черт,
почти проговорилась. – Приготовлю ужин, – метнулась к холодильнику, спрятала за
распахнутой дверцей испуг. – Чем ты питаешься, – разочарованно осмотрела полупустые полки. – Но
и из этого можно что-то сделать съедобное, – выложила на столешницу скудные
запасы.
На
часах скоро десять. Немудрено проголодаться. Он сам не прочь перекусить.
–
Сначала ужин, а потом все разговоры, – возилась с продуктами гостья.
Взгляд хозяина скользнул по узкой спине, по обтянутым
джинсовой тканью бедрам. Отмечая изящные изгибы, опустился к тонким щиколоткам.
Привычная температура крови повысилась. Жарко. Он стянул пиджак, кинул на
спинку стула, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Стало легче. Успокоился.
Просто рад её видеть. Нелепая отмазка. Подумает об этом позже. Устроился за
столом. Ждал ужин.
–
Вкусно, – мужчина блаженно прикрыл глаза, активно орудуя вилкой и ножом. – Ты
всегда отлично готовила, даже когда тебе было десять, – нежно коснулся взглядом
смутившейся гостьи.
–
Преувеличиваешь, Потемкин, – не приняла похвалу, – впрочем, как всегда, –
намекала на общее прошлое.
–
Ну, так что, – он отложил приборы, сама дала зеленый свет, вспомнив, что их
связывало. – Почему я застал тебя на пороге моего дома? – отодвинул тарелку,
сложил руки на столе, потянулся вперед, всматриваясь в лицо напротив. Поймал
притяжение тёплых шоколадных глаз. Ещё немного. Близко. Почти. Отпрянул к спинке стула. Установил дистанцию.
Наивный. С такого расстояния вид ещё лучше. Футболка обтягивала полную грудь.
Вздымалась высоко. От волнения. Пухлые губки. Уголок прикушен. На светлой коже
щек расплескался румянец. Круглое личико в обрамлении шоколадных волос. Убрала
прядку за ухо. Рука по шее вниз, задержалась на ключице.
Да ну на хрен! Иголки закололи подушечки его пальцев. Потемкин забарабанил
ими по столешнице. Привычка, когда нервничал. А он нервничал. Охренеть, как
нервничал. Девчонка разлилась внутри желанием. Невозможно. Исключено.
–
Даша, – поторопил гостью. Все ещё
молчала. Пусть говорит и убирается к матери. Сам отвезет. Так лучше. Убедится,
что добралась и больше не появится. Он сбит с толку. Её появлением. Своими
эмоциями.
А дальше, ещё неожиданней.
–
Я поживу у тебя, Потемкин? – просьба в глазах граничила с отчаянием и мольбой
защитить, но всего на какую-то долю секунды.
Показалось, решил он.
–
С какого х… – выругался не вопросу, а утверждению. – А если я не один? –
лихорадочно искал причины для отказа.
–
Один, – утверждая, самодовольно растянула пухлые губки. – Никто же не выбежал
встречать тебя на крыльцо.
–
Зачем выбегать? – не понял. Он запутался.
–
А я бы выбежала, – скулы вспыхнули алыми пятнами. Карие радужки источали ласку.
Голова кокетливо склонилась на бок.
Он заерзал на стуле. Желание опустилось в
вниз живота. Неправильное. Оправдал нехваткой секса в его жизни. Хотеть её – аморально.
–
Давай поговорим о тебе, – нахмурился. Девушка увиливала от вопросов. – Я жду, –
окрасил голос настойчивостью.
–
Поцапалась с матерью, – выдохнула надуманную причину.– А идти мне больше некуда,
– воззвала к сочувствию. – Не ночевать же на улице, но, если ты против, я уйду,
– подорвалась с места и ринулась к выходу.
–
Не горячись, сядь, – пальцами обвил
тонкое запястье, остановил.
Он не подвел. Не отпустил. Она слишком
хорошо его знала. Без сопротивления вернулась за стол.
–
Можно, я не буду вдаваться в подробности, – врать не хотела и правду сказать не
могла. – Ты же сам знаешь, что если уж мы ссоримся, то это… почти третья
мировая, – виновато пожала плечиком. – Она успокоится, и, я вернусь домой.
Оставлю тебя на пару с твоим одиночеством, – шутливо подмигнула.
–
Да, – усмехнулся, – ругаться вы с матерью умеете. Вспыхиваете обе как спички, –
осуждающе покачал головой, не сводя глаз с гостьи. Попытался отыскать обман. –
Как только два года вместе прожили? – напомнил ей время, которое они не
виделись. Не искали встреч. Ни он. Ни она. А тут как снег на голову.
– Мы поссорились из-за… него, – вцепилась взглядом в
черты лица Потемкина. Не дрогнули. Ни на йоту. Ему безразличны. И бывший друг. И мать. Из-за
последнего неправильное облегчение в груди чуть не вырвалось радостным, громким
выдохом. Это бестактно по отношению к самому близкому человеку. Заставила себя
сдержаться.
