Петр не
отказывал себе в развлечениях. Любил веселые компании с ночными загулами на
пару дней под видом рабочей командировки и, возвращаясь из очередной попойки, с
каждым разом становился раздражительнее. Рестораны и бильярдные, кальянные и
тотализатор – это его стихия. На его запросы уходила большая часть заработанных
средств и вместо совместного красивого будущего у его жены маячила перспектива
остаться в долгах. Женщины в его жизни тоже присутствовали. Погреться и
развлечься за чужой счет находилось немало охотниц. В один из дней, придя с
работы раньше обычного, Есения и застала очередную потаскуху в их квартире.
- Мама, а мы сегодня будем шить платье для
Клары? – спросила четырехлетняя дочь Есению, перебирая ножками по ступеням
лестничного пролета.
- Если у меня хватит сил, детка, то я очень
постараюсь тебе помочь с одеждой для куклы.
Не успев переступить порог квартиры, хозяйка
ощутила неприятное волнение, как будто пришла не домой, а вторглась на чужую
территорию. Со стороны спальни доносились звуки, откровенно говорящие за себя:
на ее кровати кто-то трахался. Есения, испугавшись, что это увидит дочь, быстро
смекнула и, развернув девочку, вывела ее на лестничную площадку. Позвонила в
дверь к соседке.
- Мама, мы
что в гости к тете Лиде идем? – наивно заулыбался ребенок, радуясь смене
траектории движения.
- Да, зайка,
она нас на чай приглашала, - Есения, приклеив улыбку, едва сдерживала обиду и
горечь.
Лида
выручала иногда, помогая посидеть с девочкой. На удачу соседка и подруга в
одном лице оказалась дома.
- Лида, прошу
тебя, пусть Верочка посидит у тебя, мне нужно одно дело срочно решить.
Женщина по
лицу поняла, что муженек соседки выбросил новый фортель.
- Оставляй,
конечно. Может поддержка нужна? – обеспокоенно вглядывалась в глаза Есении.
- Надеюсь,
что нет, - грустно улыбнулась. - Вера, веди себя хорошо, я тебя скоро заберу.
Спасибо тебе, Лида, - и вернулась в свою квартиру.
Сняла пальто и скинула сапоги. Сохраняя
выдержку и непробиваемую маску на лице, двинулась по направлению звуков,
которые надо сказать к ее приходу стихли. Подойдя к дверному проему,
задержалась, собираясь с духом перед предстоящей картиной: голая деваха, едва
прикрытая простынями, сидела у изголовья и курила сигарету, выпуская струю дыма
в пространство, пепельница примостилась с боку, а муж лежал в ногах и довольно улыбался
в лицо чужой женщине, так будто сама царица снизошла до смертного. Несколько
секунд держался кадр и вдруг театр кукол заиграл: девка, вскрикнула, заметив
постороннего, и злобно проговорила Петру:
- Ты же
сказал дома никого? – снова переводя взгляд на стоящую в проеме женщину.
Затушив
окурок в пепельнице, прикрываясь хлопком белья, забегала глазами по комнате в
поисках одежды.
Петр
оглянулся и подскочил с кровати, шаря по полу в поисках штанов.
Есения
смотрела на человечек, суетливых и растерянных, словно на мерзких тараканов,
что застали в темноте над пищей, включив свет. Боли не ощущала. Уже нет. Она
ушла плавно, день за днем, словно горсть песка сквозь пальцы, не вернуть, не
собрать. Остатки совместной жизни осталось лишь стряхнуть с ладоней, зачерпнув
новую порцию жизни и зажать в кулак. Не в силах вымолвить слова, да и какие
будут тут уместны, развернулась и прошла в ванную. Слезы высохли на глазах, не
давая ни малейшего шанса пролиться. Открыла кран и пустила холодную струю на
лицо. Смыла с пенкой макияж. За стеной
слышались споры и суета одевающихся тел. Ее это волновало слабо. Сейчас
беспокоило другое: что делать дальше? Что вообще делают женщины, обнаружив
любовницу с мужем? Хлопнула входная дверь. Ушла. Или ушли. Глубоко вздохнув,
вышла из ванной комнаты и сразу наткнулась на колючий и ехидный взгляд супруга.
- Ну, что,
удивилась?
Петр,
обнаженный по пояс, стоял, прислонившись к косяку двери коридора, всем своим
видом показывая превосходство. Енисея поняла в этот момент, что не испытывает к
человеку даже ненависти.
- Ты
специально привел ее в нашу кровать? Тебе мало, что ты таскаешься по барам и
шпилишь там всех доступных? Чего ты хотел доказать мне? – еле сдерживая гнев,
повысила тон женщина.
- Захотел и
привел! Это моя квартира, - отлепился от наличника и двинулся в сторону
супруги.
- И тебе
безразлично, что тебя застанет наша дочь? Ты вообще охренел смотрю!
- Плевать
мне, я не хотел детей. И вообще, может она и не моя, - глумливо улыбаясь, навис
над Есенией.
На что она удивленно открыла рот.
- Хотя, кто на тебя позарится, ледышка,
сколько тебя не трахай - ответа не дождешься.
Впервые
Есения ударила мужчину. Так…, пощечина, но вложила в нее максимум усилия и
ненависти. Мужчина дернулся и, схватив жену за горло, прорычал:
- Сука
бешеная, жалкая жердь, я тебя придушу.
Есения
вцепилась пальцами в его ладонь, боясь, что злоба, застилаемая лицо соперника,
может перерасти в трагедию.
- Пусти
меня, - прохрипела. - Пожалей ребенка.
Мужчина
разжал ладонь и отступил, брезгливо стряхивая руку. Есения глубоко задышала,
схватившись за шею, молясь, что достучалась до мужа.
- Чудовище,
как я могла выйти за тебя?!
- Вот и
убирайся из моей жизни и из квартиры, - злобно выплюнул слова.
- Дай мне
месяц. Я соберу чемоданы и уйду.
- Собирай,
нужно что ли тряпье твое, - и ушел в соседнюю комнату.
Есения
сползла по стене, спрятав лицо в ладонях, тихо заплакала. Возвращаться домой, к
матери не самый лучший выход. Признаться ей как ошиблась и что ее подозрения на
счет мужа подтвердились само по себе неприятно. Но у Есении не осталось больше терпения
и выбора. И сколько бы она не закрывала глаза на трудности в их отношениях,
дальше не имело смысла оставаться с мужем.
