Олег Борисенко - Отпустите меня на войну

Родился я и вырос в городе Петропавловске Казахской ССР. Окончил Орджоникидзевское (Владикавказское) Высшее Военное Командное Краснознаменное имени С. М. Кирова. В 1985 году распределен в Управление ВВ по Средней Азии и Казахстану. До 1993 года служил в войсках, последние годы с 1993 по 2009 годы в милиции. Оперуполномоченным Уголовного розыска г. Нягани и Советского, Заместителем начальника Уголовного розыска г. Нягани, начальником отделения по борьбе с групповой и организованной преступностью при УВД ХМАО, первым заместителем начальника Управления Внутренних Дел – начальником Криминальной Милиции г. Нефтеюганска, начальником ГОВД г. Нягани. Ветеран боевых действий. Пенсионер. Пишу прозу и стихи. Юмористическая повесть «На ИВС прекрасная погода», повесть «Железная дорога» и роман на историческую тему «Звезды над Урманом» уже нашли своего читателя. Ныне представляю на суд сборник стихов «Отпустите меня на войну». Тема больная, и я, как мог, постарался преподать её без пафоса и самовосхваления.

Фото: Вблизи поселка Гикаловский. Чечня

Фото: Вблизи трассы Баку-Ростов. Окрестности Грозного.

Фото: Пункт Временной Дислокации по ул. П. Мусорова.

Фото: У президентского дворца. Мой друг Александр Коршунов. В шлемофоне Сергей Голубев. Погиб 18 апреля 95 г. в Бамуте.

Мне грудь истрепала судьба-непогода,

Лицо опалил суховей.

И жизнь моя просто дорога, а годы,

Столбы километров на ней…

Подрывы, обстрелы, мосты ,полигоны

Военных моих трудодней

Дорога, ухабы, подъемы, погоны

Просветы и звезды на ней

А нынче у нас за окном непогода

Курю, вспоминая парней,

А значит, приснилась дорога и много

Друзей-обелисков на ней….

Одно лишь хочу, как бы не было больно,

Когда-то вернуться домой,

Не ночью, кривою тропинкой окольной,

А светлой дорогой прямой

А коль суждено мне к родному порогу

не выйти в пылу наших дней,

считайте, запнувшись, упал на дорогу

и встал обелиском на ней…

Что такое привал? Это влаги глоток,

Перемотка промокших портянок,

Это в спешке письмо, на тетрадный листок,

Что придет в отчий дом спозаранок.

Это сохнущий тельник на предгорном ветру,

Запах трав и листвы. Это пенье дрозда,

И перловая каша, я, ей Богу, не вру,

Что вкусней не едал за всю жизнь никогда.

Пот беретом тихонько смахну,

Скину ленты с патронами в ноги,

Запах лета пьянящий вдохну,

Развалюсь на траве у дороги.

Муравьиные слышу шаги,

И сверчков стрекотанью внимая,

Скинув с ног все в пыли сапоги,

Вдруг пойму обаяния Рая.

В самом сердце зеленки, как заноза врагу,

Перед самым опасным и безжалостным боем,

Отрицание фраз: – не хочу, не могу,

Пару тихих минут, пробежавших запоем.

Кто сапог не носил, автомат не таскал,

Свой не брал никогда перевал,

Никогда не поймет, тот нервозный накал,

И любимую фразу: Братишки! Привал!

Отпустите меня на войну,

Проводив под гармонь до перрона,

Я еще раз всей грудью вдохну,

Запах пота и запах вагона.

Запах масла ружейного мне,

Не заменит мастику театров,

Кто хоть раз побывал на войне,

Тот вернется когда-то обратно.

Я, как конь боевой, весь дрожу!

Провожая отряды в дорогу,

Расседлали меня Вам, скажу,

Очень рано, ребята, ей Богу!

В тишине, как в трясине тону,

Мирной жизни, довольно, отведал!

Отпустите меня на войну,

Что плохого, я люди, вам сделал?

Глаза голубые, как небо России,

Надет набекрень шлемофон.

«Откуда братишка?» – его мы спросили.

«Из Омска», – рассказывал он.

Потом шла колонна, седая от пыли.

Пехота – верхом на броне.

Механик-водитель – глаза голубые —

Он первые дни на войне.

Был бой под Хорогом жесток, скоротечен,

Дрожала от взрывов земля.

Стреляли, кричали: «мать вашу» и крепче,

В ответ слышал я: «бисмилля».

С равнины тогда вертолеты успели,

Высотки накрыли огнем.

Стояла колонна, считали потери.

"А жив ли мальчишка?" – вдруг вспомнил о нём.

Нам день на войне тот не спутать с другими,

Навечно запомнилось мне:

Механик-водитель с глазами седыми

сидел и курил на броне…

Фото: восстановленный храм. Грозный. Апрель 2006.

Фото: Памятники обелиски погибшим сотрудникам. ПВД УВД ХМАО. г. Грозный.

Снова робко входя под церковные своды,

Ставлю за упокой, светит теплый огонь,

И по пальцам текут, словно вешние воды,

Слезы белого воска, обжигая ладонь.

В этом тихом огне видно горе людское,

Стук сердец матерей, потерявших детей,

Стон упавших солдат, что не вышли из боя,

И улыбки друзей, и полет журавлей.

В этих тонких свечах видишь чьи-то ошибки,

Видно горе старух от роду́ сорок лет,

Мягкий пламень в тиши и под своды улыбки,

самых близких людей, тех, кого с нами нет.

Не люблю я парады, шум у братской могилы,

От торжественных гимнов скулы в узел свело,

Дорог мне огонек, самый скромный и милый,

Что застывшему сердцу посылает тепло.

Госпитальная койка и солдатик на ней,

Задремал наконец-то, а то бредил полночи,

– Ноготь врос на ноге! Удалите скорей!

Ой, болит! Ой, терпеть нет уж мочи!-

Я пошел покурить, где курили врачи,

Мне в судьбе того парня не расписано роли,

Тут ничем не помочь, хоть кричи не кричи,

У мальчишки начались фантомные боли.

Он не знает еще, что ноги больше нет,

Нет и тех, кто сидел на броне,

И не помнит подрыв, и не помнит кювет,

Улыбается. Спит. В наркотическом сне…

Вот такая она, вот такая цена,

Платим плотью своей, делим души на доли,

И преследует нас до могилы война,

Посылая в ночи нам фантомные боли…

Словно березка в тенистом лесу,

Тянется к солнцу в надежде погреться,

Юный суворовец, строй на плацу,

Парень без юности, мальчик без детства.

Годы учебы, Как ветер в лесу,

Выточат парню характер не детский,

Вот, и последний свой вальс на плацу,

А на «парадке» значок лишь кадетский.

Жизнь по уставу, курсантский роман,

тридцать солдат за спиной как наследство,

горы Кавказа и синий туман,

на перевале где кончится детство.

И на тропинке, как время придет,

путь, желторотых солдат прикрывая,

бывший суворовец в вечность уйдет,

детство не помня и жизнь непозная.

Лента пустая, запала щелчок,

Горы проснутся от птичьего гама,

А с орденами кадетский значок

Будет хранить поседевшая мама…

2000г.

Как вошли мы туда, так народ весь притих,

Не понять то ли ад, но уж точно не рай,

Детский дом интернат для глухих и немых,

С довоенным плакатом: «Привет, Первомай!»

Под ногами тетрадки, а на стенке – доска,

Мелом надпись на ней на арабском, наверно,

И бойцов наших сразу охватила тоска,

Кто-то вслух перевел «Смерть собакам неверным!»

И в тетрадках рисунки, нетвердой рукой,

Разноцветными красками тлели,

Танки русские с флагами, с красной звездой,

Повсеместно дымились, горели.

В школах разуму учат, но не в этой стране,

Здесь учили мальчишек совершенно другому,

Был приказ удержать наш рубеж на войне,

Мы не сдали врагу нами взятую школу…

Фото: Грозный. Перед "Романовским мостом". Инженерная разведка пятой