Каким бы ни был город, в нём найдутся как патриоты, так и те, кто готов высосать из него каждую каплю жизни ради собственной выгоды. Красивые мостовые, игриво сверкающие струи фонтанов в ярком, полуденном солнце не меняли ситуации. Мало что меняло человеческих намерений, если они шли от сердца и именно поэтому в день, когда народ столпился на главной площади, смеясь и поздравляя друг друга в честь праздника, надеясь, что богиня плодородия поможет взрастить новые посевы, что унесут всех далеко от голода, было так много стражей порядка. На расправленных плечах каждого висел шёлковый, парадный плащ, косым углом оканчивающийся на поясе белого цвета, прикреплённый к железным наплечникам с жёлтой полоской. Торс украшал крепкий кожаный доспех с металлическими вставками на груди и животе, слабо блестевших в лучах солнца. Тугой пояс и безупречно ровные штаны говорили о том, что каждый миллиметр был выкроен и выплавлен под конкретного владельца. Если вы искали олицетворение слова «идеальный», то каждый из пятидесяти стражников, взятых из личной охраны мэра, вместе со своей формой, точно подойдут под это значение. Только прямоугольный щит на левой руке, повязанный крепкими ремнями был похож на вырванную, старую раму от дома.
День только начинался, люди собрались на площади, рождая гул, как море солёный запах. Сладкий привкус радости, улыбки доброжелательности и отдалённые, зарождающиеся песни зачинали настроение всего народа. Были те, кто пользовался ситуацией, воруя из карманов, предлагая свежие пирожки и кто-то даже сушёные грибы по особому рецепту.
Огромная, полукруглая, вымощенная камнем площадь была заранее вычищена, местами выглажена и приготовлена к тому, чтобы мэр города сказал своё слово, после которого начнутся долгие гуляния, конец коим не обещает даже следующее утро. Зима уже была позади, солнце две недели радует своим жаром и безоблачное небо, всеми богами благословляет урожай и прогретую землю на ближайшие дни. Запах весны щекочет ноздри ароматом цветов и сердце радостью.
Лишь звонкое пение труб заставило толпу притихнуть, каждый взгляд на несколько мгновений перешёл на широкую дорогу, что мягко вливалась между двумя каменными зданиями на площадь, по которой шли четверо трубачей, после всё те же бравые ребята, с гордой осанкой и мраморным взглядом, и всеми любимый король Дианер. Не первый год он посещает эту площадь, и не первый раз буря эмоций, сочащаяся через толпу, накрывает и топит в себе звуки труб, которые очень скоро умолкнут. Доброжелательная улыбка светит в ответ народу, слегка полные руки подняты в воздух, а красный шёлковый наряд волнами бежит по его округлому животу.
Его движения плавны, как падение лёгкой пушинки, его глаза блестят, как лучи солнца в чистом пруду. В сопровождении рослого, увешанного начисто отполированными металлическими доспехами капитана стражи. Уверенными по-царски шагами он дошёл до красиво сколоченного пьедестала, украшенного коврами и дубовыми столами, на которых нашлось место как цветам, так и вину. И твёрдо встав в центр, между «идеальными» стражниками, звонко, словно колокол он произнёс:
– Народ! – взмахнув руками, взглядом омыв толпу, которая в тот же момент погрузилась в столь же глубокую тишину, сколь глубоко их уважение к нему. – Мы пережили эту войну с холодом и болезнями, а теперь природа вознаградит нас дарами, как преданных детей! – Голос вибрировал где-то над головами, слегка звенел в ушах и будоражил сердца, вызывая уверенные, но тихие возгласы согласия. – Мы вырастим урожай, невиданный доселе! – Его рука рванула к небу, крепко сжимая пальцами что-то похожее на яблоко.
– Каждый из вас вкусит сладости даров нашей богини! – он раскинул руки в стороны, будто бы пытаясь обнять всю толпу, своим могучим, твёрдым как камень и упругим как калённая сталь голосом продолжил, – Труды наши будут вознаграждены! Наши дети будут сыты, наши братья и сёстры не умрут в следующую зиму! А теперь вскрываем бочонки с мёдом, наполняем наши кружки и будем веселиться, да так, чтобы песни наши и пляски возбудили в земле нашей невиданное желание жить и делиться жизнью! Всем святой «Берилицы»!!
Толпа бушевала, полилась выпивка по площади хлеще, чем кровь из вскрытой артерии. Трубы звонко пели, окрещая начало гуляний, а Дианер, вместе с молодцами, направился обратно, откуда и пришёл, в сторону небольшого замка находившегося на краю города, близь реки Роэна, что давала жизненно важную влагу всему живому в городе. Два ряда по четыре человека втиснулись в узкие улочки дремлющих в тени подворотен, догоняя с площади подтянулись и замкнули змейку, тащащую в животе короля, ещё с десяток стражников. Глаза каждого выразили лёгкую эйфорию прохладной тени. Лёгкость скользнула между выдохов всего ряда и еле заметного ёрзания расслабленных плеч. Гулкий топот шагов в ногу не мешал Дианеру говорить с главой стражи, который шёл рядом.
– Я бы всё же рекомендовал Вам идти не через узкие и тёмные улочки, Ваше Величество, а в обход по главной дороге. – Тяжёлый, как чугун, голос громыхнул из широкой груди, на которой крепко сидела железная, по-рыцарски красивая кираса.
– Это потому что ты не справился с той работой, что была возложена на твои плечи, командир? – раздражение мелькнуло как в голосе, так и в лице короля. Он, скривив губы, повернулся к выбритому, вспаханному шрамом лицу командира.
– Я не волшебная фея, – буркнул тот в ответ, – мои люди – натренированные бойцы, мои ищейки имеют хороший нюх на подозрительные личности, но они всего лишь люди, которые выполняют свою работу.
– Видимо плохо выполняют, – повышая голос и добавляя в него нотки ярости продолжал Дианер. – Вы должны были… – звонкий удар металла об стену и звон в ушах прервал разговор. Пара стражей возглавлявшая змею лежала у стены в позах и не снившихся богине любви, их доспехи были разодраны, а сами они лежали в собственной луже крови. Щиты ударились рёбрами и создали стену с выглядывавшими из-за неё лезвиями мечей. Вдруг рёв и топот копыт раздался позади, бешеный бык силой, что одарила его природа в самый расцвет сил, ударил рогами по щиту, отбросив бедолагу на товарищей. Щит остался на рогах, словно вбитый гвоздём в череп, а бык метался и яростно мотал головой.
В то же мгновение, словно гром из тучи, пронёсся голос командира:
– Приготовиться к бою! – Он вынул из ножен свой клинок, лезвие которого давно изуродовано бороздами войны, окликнув назад, – Да убейте вы этого быка! – направился к голове колонны.
