Глава 1. Шестое мая 1851 года. Вторник. Гайд-Парк. Лондон
Всё пространство вокруг Гайд-парка заполнил бурлящий человеческий поток. Тысячи и тысячи самых разных людей из разных стран, представляющие различные национальности, различные слои общества и различные интересы, спешили попасть на Всемирную выставку, которую олицетворял собой громадный павильон, сооружённый из стекла и стали, и получивший название «Хрустальный дворец».
Выставка поражала воображение своими размерами и разнообразием товаров. Представлено было всё – от ювелирных изделий до локомотивов и паровых двигателей. Павильоны отдельных стран украшали образы национальных героев в виде полноразмерных скульптур. Повсюду преобладал красный цвет. Пьедесталы, ковры и вывески с названием страны были строго красных оттенков.
Разнообразие цен не уступало разнообразию товаров. Стоимость экспонатов начинались от одного фартинга, и завершался ценой в пятьсот тысяч фунтов. Самые дорогие экспонаты были представлены в английской части выставки. Их олицетворяли алмазы весом в сто пять каратов, под названием «Кохинор» и весом чуть менее двухсот карат под названием «Море света», первоначально принадлежащие индийской династии Какатия.
Мэтью Бреди представил свои знаменитые на весь мир дагерротипы.
Самюэль Кольт представлял свой пистолет «Кольт Рейнджер».
Всего же свои товары и достижения представили тридцать две страны.
Можно долго описывать разнообразие национальных одежд и попытаться передать сам дух происходящего, но мы не станем этого делать и остановимся только на русской части выставки, имеющей самое прямое отношение к началу нашего рассказа.
В русской части выставки, были представлены товары тридцати пяти императорских фабрик. Среди обилия традиционных русских товаров наибольший интерес привлекала ваза из яшмы. Ваза затмила даже предметы мебели из малахита, которые придавали павильону загадочный зеленоватый полумрак. Она как исполин возвышалась в центре русского павильона. Высотой чуть менее трёх метров и длиной более пяти метров, она поражала воображение с первого взгляда.
Именно это ваза привлекла внимание двух молодых англичан.
– Какие отточенные линии, какой великолепный цвет, как она грациозна, а эта изящная ножка с виноградными листьями?! Слов нет до чего прекрасна, – с восторгом воскликнул один из молодых людей.
Ещё более восторженно высказался его спутник. Правда, смотрел он вовсе не на вазу.
– Я вижу более отточенные линии и более великолепный цвет. И уж, вне всякого сомнения, она выглядит более грациозно по сравнению с вазой. А красота вазы не идёт ни в какое сравнение с красотой этой незнакомки. Только взгляни на это голубое платье?! А эти дивные светлые локоны распускаются словно розы. Глядя на них даже чувствуешь благоухающий аромат цветка. А глаза… они похожи на лёгкий бриз набегающей волны…неужели на свете есть счастливец, обладающий таким сокровищем?
Первый молодой человек проследил за взглядом своего спутника и увидел молодую особу, которая шла под руку с пожилым мужчиной. В ней с одного взгляда даже по одежде угадывалась представительница высшего общества.
Платье своими формами весьма напоминало песочные часы: широкая юбка с кружевами, тонкая, обтянутая талия и свободное, но строгое декольте с пышными рукавами. Такие наряды с лёгкой руки королевы Виктории, носили практически все представительницы высшего общества.
– Это леди Элизабет Уэллс. А рядом с ней её уважаемый батюшка – сэр Роберт Уэллс, – шепнул молодой человек на ухо своему спутнику.
– Ради всего святого представь меня леди Элизабет Уэллс!
– Боюсь, у меня нет такой возможности. Сам не имею чести быть представленным.
– Она замужем?
– Нет!
– В таком случае, я прямо здесь брошусь перед ней на колени и сделаю предложение.
– И последуешь вслед за двумя десятками остальных женихов, которым она отказала. Семья Уэллс придерживается весьма строгих правил. Леди Элизабет даже слушать тебя не станет. Ты только взгляни туда… справа от вазы, делает вид, будто рассматривает шкаф для одежды из малахита, – подсказал говоривший и указал лёгким кивком в сторону мужчины с внешностью аристократа. Второй молодой человек проследил взгляд спутника. В десяти шагах от них стоял молодой человек лет тридцати. Черты лица отличались благородством и идеальным сочетанием линий. Тонкие брови особенно выделялись над синими глазами, которые излучали лёгкую нежность. Высокий рост, подтянутость и тонкие усики добавляли к облику некую строгость. Все эти особенности привлекали к нему пристальное внимание дам, но он не замечал никого вокруг себя. – Это Александр Босворт. Да-да тот самый Александр Босворт! Он красив, знатен, богат, выглядит почти так же идеально, как и Элизабет Уэллс. Но даже он не решается к ней подойти.
И, действительно, молодой человек, которого справедливо назвали Александр Босворт, – ибо это был отпрыск весьма известного семейства в Лондоне, – вёл себя крайне странно. Он нервно мял в руках шляпу и постоянно бросал в сторону Элизабет Уэллс нерешительные взгляды.
Неизвестно, был тому причиной Александр, или нет, но Элизабет оставила отца и перешла в следующий зал. Мгновение помедлив, Александр последовал за ней. Элизабет переходила из одного зала в другой, пока её внимание не привлёк любопытный экспонат.
На маленьком пьедестале стояла огромная банка, закупоренная крышкой. Внутри банки было сооружена некая странная конструкция в точности напоминающая карусель. Только вместо лошадок по кругу висели маленькие баночки, на четверть наполненные водой с плавающими в ней пиявками.
– Это пиявочный предсказатель погоды. Пиявки чувствуют изменение погоды и начинают суетиться. Раздаётся звонок или звонки…прошу прощения леди Уэллс, – Александр, которому и принадлежали эти слова, смутился, когда Элизабет повернулась к нему лицом.
– Мы знакомы?
Вопрос, заданный Элизабет, ещё более смутил молодого джентльмена.
– Прошу прощения, леди Элизабет. Мы незнакомы. Я надеялся…
