14 февраля 2004года. Ташкент.
Позднее воскресное утро. Сквер был покрыт белоснежным снегом, который радовал всех детей в том году. Несмотря на холод, людей было много: дети вышли погулять, взрослые следили за ними, гуляя на лоне природы, а молодежь наслаждалась романтической атмосферой.
Среди всего этого веселого люда никто не обращал внимания на девочку, которая плакала сидя на скамейке.
Семилетняя Бахора горько плакала и дрожала от холода. Ее носик и ушки были красные как у Деда Мороза, а все, потому что она забыла шапку. Маленькие ручки посинели от холода, и девочка еще больше горевала, злясь на себя за то, что забыла любимые варежки с зайчиком. Все ее тело дрожало, но по своей детской глупости она не догадывалась застегнуть молнию своей розовенькой куртки.
В это самое время мимо нее пробежал мальчик-подросток с санями в руках. Сделав несколько шагов, он остановился и обернулся к девочке. Тринадцатилетний Энвер был ближайшим соседом Бахоры и очень удивился, увидев ее в таком состоянии. Считая себя уже достаточно взрослым и ответственным, он посчитал своей обязанностью помочь бедному ребенку.
–Бахора, что случилось? – спросил он, подойдя к ее лавочке.
Девочка вздрогнула и с радостью обернулась, надеясь, что это кто-то из ее домашних. Но ее карие глаза вспыхнули разочарованием, увидев перед собой соседского мальчишку.
–Ничего – буркнула она и попыталась убрать, прилипшие к мокрым от слез щекам, волосы.
–Ты вся посинела от холода- с ужасом заметил парень, глядя не ее тонкие и синие от холода губы, которые никак не отличались от ее рук.
–Ну и что?! Сейчас зима, так и должно быть. И вообще даже если я умру от холода, никто не будет грустить. Какая я несчастная и никому не нужная – сказало она, обиженно выпятив губы, и снова расплакалась.
Энвер смутился ее словам. После секундного колебания он решил присесть к ней и во чтобы, то ни было отвести домой.
– Эй, малыш, откуда ты это взяла? Тебя что обидел кто-то на площадке? Хочешь, я отведу тебя домой?
– Нет! – вскрикнула она, мгновенно перестав плакать, чем очень озадачила своего собеседника.
– Наверное, твоя мама… – попытался он настаивать, но его перебили:
– Я ей не нужна! И папе тоже! Они только и делают, что ждут этого злодея, который отнял у меня их! – злобно заговорила она, сжимая свои руки в кулачки.
Наконец, Энвер понял, что она имеет в виду, и тихо усмехнулся ее детской наивности. Покачав головой, он сделал серьезный вид и заговорил:
– Так, значит, маленькая Бахора жадина и ревнует родителей к будущему лялечке?
– Я не жадина! – искренне возмутилась девочка, хмуря свои тоненькие брови.
– Тогда почему ты не любишь лялю, который ничего плохого тебе не сделал?
– Он плохой! Теперь, из-за него родители любят меня меньше!
Энвер целую минуту смотрел на нее, думая как поступить. А затем легонько потянул девочку за руку, вынуждая вставать.
– Эй, я не пойду домой! – тщетно попыталась она вырвать руку.
– Так не иди. Я хочу застегнуть твою куртку. Тебе же холодно- с этими словами он застегнул ее молнию, и девочка мгновенно перестала чувствовать дующий в грудь ветер. Она очень обрадовалась этому, но ей было досадно, что ей самой не хватило ума это сделать.
– А где твои перчатки и шапка? – спросил Энвер, когда она снова уселась рядом.
– Я забыла их дома. Я так спешила, что еле успела надеть курточку.
– А куда ты спешила? – спросил он, оглядываясь в поисках ее подруг.
– Я сбежала из дома. И, теперь, они меня никогда не найдут и пожалеют, что не любили меня – гордо выпятив свой подбородок, ответила она.
Было забавно слышать эти ее речи. Ведь она искренне была убеждена, что далеко убежала и даже не знала обратный путь. Но дело в том, что она ушла всего за пару домов, и сквер был в пяти минутах пешей прогулки от ее квартиры. Впрочем, для детей всегда свойственно считать маленькие расстояния огромными, а минуты ожидания бесконечными часами.
Конечно, Энвер, который был намного ее старше, хотел рассмеяться ее словам. Но не стал этого делать, понимая, что может ранить ее детское сердце. Ни минуты больше не медля, он снял свои перчатки и шапку, чтобы отдать их ей. Уж очень он боялся, что девочка простынет:
– На, надень. Не то еще заболеешь.
– А ты? Ты тоже заболеешь – упрямствовала Бахора.
– Надевай. Я не заболею. Я взрослый, мне можно – сказал он с некоторым негодованием из-за ее сомнений на счет его зрелости. Ведь сам он чувствовал себя самым настоящим взрослым. И чтобы окончательно развеять ее сомнения он даже снял с себя шарф.
Бахора пожала плечами и с радостью приняла вещи. Теперь, ей совсем не было так холодно. А теплый шарф, которым Энвер ее укутал, вовсе, заставил ее забыть о морозе. Сам он спрятал руки в карманы куртки, предварительно застегнув молнию до горла. Ему действительно не было холодно. Ведь не зря же он все лето ходил на плавание и закалялся. Завершив все дела по утеплению, он перешел к наставлению:
– А на счет ляли ты зря. Родители любят всех детей одинаково. Вот нас в семье трое. Сестра, я и братик. Но это, же не значит, что кого-то они любят больше. И вообще, если честно, я тоже не хотел братика. А потом понял, каким был дураком.
– Правда? Ты тоже не хотел братика? – широко раскрыв свои карие глазки, спросила Бахора.
– Конечно! Но потом, я обрадовался. Во-первых, мне не скучно с ним. Мы вдвоем веселимся. Во-вторых, мы вместе сильная команда против сестры, которая одна. И самое главное – заговорщицким голосом добавил он – я заставляю делать его ту работу, которую не хочу делать сам. Ну, конечно, не слишком, тяжелую, а только то, что могут дети. Но это временно. Скоро и он подрастет и для меня начнется кайф – мечтательно закончил он.
Бахора не отрывала от него восхищенных глаз. Она вмиг поняла, что зря сбежала из дома. И была рада, что ничего не сказала маме и не расстроила ее. Ведь как она знала – ей нельзя расстраиваться.
– Круто – прошептала она.
– Теперь, ты не будешь такое говорить? – спросил он строго.
– Нет, конечно! – воодушевлено ответила девочка и улыбнулась ангельской улыбкой, демонстрируя свои ямочки на щеках и чуть беззубый ротик.
– Раз так, я прокачу тебя на санках. Заодно и отвезу домой. Тебя, наверное, уже ищут – предложил парень, вставая со скамейки.
– Ура! Я буду кататься на санках! – обрадовалась девочка, беспечно пропустив мимо ушей замечание о волнении родителей.
Но предупрежу негодование читателя и скажу, что родители никак не беспокоились. Папа ее был на работе. А мама, которая сама разрешила ей пойти поиграть с подружками не беспокоилась о дочери, так как с момента ее ухода не прошло и часу. Хотя за те пятнадцать минут, когда Бахора сидела, плача в одиночестве ей казалось, что прошло уже несколько часов.
