Роман в стихах
Исцеление (глава 2-я)
Утро, лениво пробуждаясь,
Толкает пред собой рассвет.
А солнце, крыш лучами прикасаясь,
Казалось, заключило с ним завет.
И только пух белых постелей
Николая нежно обнимал.
Он сомневался и не верил,
Как будто в рай нечаянно попал.
Но, покой безмолвия оставив,
Покинув свежий запах простыней,
Свои воспоминания расправив,
Он думать мог только о ней.
О той, что этой ночью встретил,
Что простотой была мила…
И для себя он не заметил,
Как любовь в нём ожила.
Давно казавшись позабытой
Ему уже не грезилась она.
Но вот с улыбкою открытой,
Ворвавшись вновь, она пришла.
Наконец, узнав приятный голос,
Что издалека куда-то звал,
Николай разгладил волос
И дремоту от себя прогнал.
Варвара: Николай, идите к чаю!
Мы Вас уже устали ждать.
Позвольте, я спасителя узнаю.
Ну, разве можно так себя скрывать?
И вот, по лестнице спустившись,
Он предстал к накрытому столу,
Что, посудой обложившись,
Чай сулил и пахлаву.
Словно царь, в златой короне,
Посредине величался самовар.
Он с почтением в поклоне
Семь приборов здесь собрал.
Четверых мы уже знаем,
С них мы начали рассказ.
Двух других Вам открываем
В свой назначенный им час.
За столом героя ждали
Мать Варвары и отец.
Меж собой они гадали,
Кем был этот молодец?
Все их знакомые фамилии:
Безруковы, Баталины и Панины,
И прочие в огромном изобилии
Были в сомнениях оставлены.
Зря они их тасовали,
Он долго жил отсюда далеко.
Здесь никогда его не вспоминали,
Не говорил о нём никто.
Николай: Не знал я, что такое может быть.
Вы стол накрыли для меня.
И посему – не буду больше Вас томить,
Позвольте, Вам представлюсь я:
Фамилия моя Хвостов.
Мне море долго было домом.
Я много знал лихих штормов,
Что в горле застревали комом,
Был другом волн и белых гребешков.
Но наконец, уйдя в отставку,
Я именье приобрёл в Ваших краях.
В своей судьбе сделав поправку,
Теперь дом строю на камнях.
Варвара: Николай, прошу, садитесь!
Я сейчас Вам всех представлю.
Сами скоро убедитесь,
Как я от неловкости избавлю.
Это мать моя – Татьяна,
Что с высот своих седин
Всегда красива, без изъяна
И, являясь основанием причин,
Она души моей охрана,
В жизни главный ориентир.
Всей семье нашей глава —
Сергей Владимирович – отец.
В нём есть мудрость, сила льва,
Он во всём нам образец.
Вы уже знаете подруг,
Их имена для Вас знакомы.
Это мой ближайший круг,
Мне их слова всегда весомы.
Сергей Владимирович: Спасибо Вам, что помогли
От волнений нас избавить.
Подруги сами не смогли б
Варвару из лесу доставить.
Видно Вы последний рыцарь,
Каких не часто сейчас встретить.
Вас Государь должен приметить,
Как помню было раньше встарь…
Николай: Пускай наградой для меня
Станет Ваше уваженье.
Слова сии в душе храня,
Я получу у Вас расположенье.
А царь меня уже приметил:
В острог, в темницу посадив,
Потом ещё рукой отметил,
От наград военных устранив.
Марина: За что же Вы в немилость впали,
Быть может, были дуэлянт?
Вы из тюрьмы сюда сбежали,
Неужто Вы беглый арестант?
Николай: Нет, всё нелепо как-то получилось…
Я приказ начальства выполнял,
Но необъяснимо всё забылось.
Выходит, зря с Курил японцев выгонял.
Так, по фальшивому доносу
Тогда в тюрьму попал.
Меня скрутили, словно папиросу,
Казалось всем, что я пропал.
Но душно было мне в неволе,
Тесны мне стали те углы.
На волю, думал, убегу я, что ли…
И убежал, пади сыщи.
За то б, наверное, жизнь отдал,
Но война со шведами случилась,
И свет мой снова воссиял,
Коль скоро моя шпага пригодилась.
Ну, а после – победителей не судят,
Они теперь слишком важны.
День тот отныне вечно с ними будет,
О них теперь баллады петь должны.
Марина: Вы уж меня за те слова простите,
Не думала, что Вы такой…
Вы жизнь свою с нашей землей свяжите
И обретите для себя покой.
Галина: А что, у Вас имение большое?
Хотя важней, что Вы сюда пришли.
А покой житейский – дело наживное,
Он украшенье мудрой седины.
Николай: Невелика моя усадьба.
Но, признаться, много с ней хлопот.
Она, как свадебное платье:
То велико, то слишком жмёт.
Она за речкою лежит,
Ещё есть небольшое поле,
Неподалеку мельница стоит.
И скот, пасущийся на воле,
В хлев свой вечером бежит.
Но в тех делах всё непривычно,
Ведь в хлопотах отваги нет.
Всё как-то размеренно, обычно,
Мне жаль, что не увижу больше свет.
Сергей Владимирович: Отныне мы почти соседи,
Надеюсь, будем мы дружны.
Теперь мы месяцу, злодею-непоседе,
Сказать за то благодарю должны.
Николай: Знакомству с Вами буду рад!
Но в толк никак я не возьму,
Зачем, когда приблизился закат,
Дамы пошли чего-то собирать в лесу?
Сергей Владимирович: Причина – сын мой Анатолий.
Гордость в нём и боль моя:
Он был певцом хмельных застолий,
Пока болезнь не свела его с ума.
Однажды приютив в себе заразу,
Он медленно и неотвратимо умирал.
Свет отдаляя раз от разу,
Прежний огонь в нём угасал.
То не болезнь, а наказанье,
Она всегда брала своё.
Лечение было лишь названье,
Не помогало ничего.
Хворь та долго б продолжалась,
Но повстречался как-то дед,
Что смог секрет её раскрыть…
Он жил на свете много лет
И травами умел лечить.
Подруги их и собирали:
А ещё – очные редкие цветы,
Что неизменно помогали
Сбросить оковы темноты.
Татьяна: Не будем более об этом,
Мне больно всё снова вспоминать…
Прошу, воспользуйтесь советом,
Нам этой темы лучше избегать.
Давайте лучше выпьем чаю,
Я к нему купила пахлаву.
Всегда я эту сладость примечаю,
И в корзину для гостей кладу.
Сергей Владимирович: Чай – это лучшее лекарство,
А самовар с ним величается один.
