– Быстрее! Чего встал как вкопанный? Вперёд проходи.
Стражник подтолкнул юношу в спину, да так сильно, что тот ввалился в двери хлева и рухнул на грязный пол, словно мешок с зерном. Солдат, раздражённо фыркнув, пихнул его ногой, и парень откатился в сторону, освобождая проход. После чего страж прошёл вперёд, а за ним проследовали ещё человек тридцать молодых людей: девушек и юношей с бегающими, наполненными ужасом глазами. Все они были в мешковатых одеждах неопределённого землистого оттенка, пропитанных потом и грязью, в замызганных, стёртых башмаках. Замыкали шеренгу вошедших ещё четверо солдат, вооружённых мечами и кинжалами. Один из них бросил быстрый взгляд на всё ещё валявшегося у входа пленника.
– Разлёгся тут, – злобно оскалился страж. Склонился и с силой пнул едва поднявшегося на колени юношу в бок, отчего тот вновь беспомощно повалился на землю. Солдаты одобрительно загоготали низким утробных смехом, больше походившим на животный рык, не было в этих звуках ничего человеческого.
Лиям презрительно поморщился, кинув взгляд на стража, и вновь опустил глаза. Надвинул на лицо край капюшона и, поплотнее закутавшись в плащ, вжался в стену. Угораздило же его искать укрытия именно здесь! Нужно было бежать в леса за деревней, едва солдаты показались на холме, а не прятаться в грязном сарае в надежде укрыться от патрулей. Хотя куда бы он отсюда убежал? Кахтар – последняя деревня на южной границе, не тронутая поисковыми отрядами короля.
Военное подразделение, созданное для уничтожения «угрожающих трону магов» – тайная полиция, организованная и возглавляемая его величеством королём Астиром Первым, рано или поздно добралась бы и до юга. Лияму вообще, считай, повезло. Пять долгих мирных лет на одном месте. Раньше такого не бывало. И не будет больше. Ходят слухи, все остальные земли уже избавлены от «магического своеволия». Говорят, теперь король всерьёз возьмётся за придворную знать и министерства. Сюрен была права, он не остановится, пока в Лиосе не останется ни одного мага, кроме него самого.
И всё же странно, что стражи решили запереть пленных в хлеву. В других деревнях казни колдунов производились на рыночных площадях и без промедления. В этот же раз солдаты, кажется, не слишком торопились с расправой. Рассадили всех по углам: шикают, грозят оружием, но не трогают. Может, ждут приказа? Или до сих пор не решили, кто из пленных наделён магической силой, а кто обычный крестьянин? Лиям слышал, у самого короля на это чутьё, как у гончей. Он узнаёт магию, едва взглянув на человека. Особый дар, говорят. Редкий.
Парень усмехнулся. Ну да, не такой уж и редкий. Он и сам так умеет, притом с детства. Ведь стоит особым способностям проявиться в человеке, как меняется аура, энергетика, даже запах его, кажется, становится иным. Весь образ словно пропитывается магией. Такое разве что слепой не заметит. И ещё Лиям знал, что после двадцати лет магия уже не проявляется. Если до этого времени чародей в тебе не проснулся, можно больше и не ждать. Так что половина пленников тут вообще по ошибке. Мельнику и сыну пасечника уже за двадцать, да и дочерям деревенского старосты меньше тридцати никто бы не дал. Пастух молоденький ещё, но щуплый, и вид у него болезненный. В таком не то что магия, дух еле держится. А вот сестру его жаль. Красивая девушка, коса с кулак толщиной, высокая грудь, осиная талия. К тому же неглупая. Год назад Лиям научил её читать. Так с тех пор она все книги в купеческом доме, где служила горничной, вызубрила. Хотела в город идти за новыми, в библиотеку. Но теперь уже не успеет. Больше никогда не успеет.
Хорошо хоть кузнецу учиться читать не приспичило. Он был тугодум, к тому же упрямый и твердолобый. Всё практику ему подавай. Лиям сам занимался с ним магией. Причем у парня имелся настоящий талант. Он легко управлял стихией огня, металл переплавлял играючи. Оттого и работа спорилась, славу снискал по всей округе. Подковы ли, кольчуги, мечи – всё у него выходило лучше некуда. Волшебником называли. Ну, вот и накликали беду. Теперь этот здоровенный детина восемнадцати лет отроду сидел на полу у входа в хлев и, кажется, плакал, то и дело утирая кулаком красные глаза, испуганно поглядывая по сторонам. Страх смерти застыл в спёртом воздухе сарая, словно утренний туман, повисший над летними полями. Всем в селении было известно, что король не знает ни милости, ни пощады. И все давно догадались, что кузнец наделён магическими способностями. Может, именно из-за него солдаты и пожаловали в деревню? Чтобы глянуть на кудесника из Кахтара?
Предположение, что они тут из-за самого Лияма, казалось весьма сомнительным. Он был никем, никто его не знал, вряд ли его могли искать. Его семья и магия рода Саар погибли вместе с Сюрен двадцать лет назад. И Лиям жалел лишь об одном, что в тот роковой день дал матери слово выжить. Любой ценой. Стоило остаться с ней и умереть, как подобает воину. Но ему было всего пятнадцать, драться он не умел, а Сюрен ничего и слышать не хотела о том, чтобы сын оставался в замке. Лиям бежал через подземные ходы, ведущие к выходу из города. Сама же Сюрен предпочла броситься со скалы в море, чем достаться на растерзание королю Астиру Первому. Впрочем, об этом Лиям узнал много позже.
Двадцать лет он скитался по королевству, двадцать лет прятался от ищеек Астира, ночевал в кишащих клопами харчевнях, голодал и побирался на Западных дорогах, замерзал в восточных ледяных пещерах Катагора, умирал от жажды в знойных пустынях севера. Какое-то время даже жил с разбойниками южных лесов, у которых обучился бою на мечах. Он тренировался и вынашивал планы мести королю Лиоса, мечтая однажды всадить нож ему в сердце и поквитаться за смерть Сюрен. Хотя та и не была его родной матерью, другой Лиям не знал, и в гибели женщины винил короля. И всё же он ещё не был готов встретиться со своим врагом лицом к лицу. И потому обстоятельства вынуждали его прятаться.
Впрочем, именно об этом и просила Сюрен в их последнюю встречу – велела не попадаться на глаза королю, скрываться и выжить любой ценой. «Однажды придёт время для битвы. Когда не останется больше ни сил, ни надежды. Помяни мои слова, магия короля будет слабеть с каждым убитым им чародеем. И когда настанет час расплаты, ты должен быть жив, Лиям. Это очень важно. Потому прошу тебя, не играй в героя, сынок. Берегись. Спрячься так далеко, чтобы Астир не нашёл тебя. Беги, Лиям! Слышишь? Беги, сынок. Спасайся!»
От этих воспоминаний у парня защемило сердце. Кажется, он всё-таки не сдержал слово. Попался. Сколько раз ему казалось, что куда бы он ни попал, Астир шёл по следу. И всякий раз Лиям ускользал от него и снова выживал. А для чего? Чтобы однажды судьба догнала его здесь, в глуши, в забытой всеми богами деревеньке? И встречать её предстояло не в доспехах с мечом в руках на поле битвы, как представлялось ему в мечтах о кровавой мести, а в бесформенном потёртом балахоне и с пустыми руками, забившись в угол, на полу грязного сарая.
