Вячеслав Вануйто - Палындо-Ярте. Остров моей души

Во время учебы в Новопортовской школе-интернате я постоянно смотрел в сторону тундры – на хой сехэры (равнинную дорогу), через которую из районов Ярато приезжали мои родители. Но, увы, никого не было, а если и были видны едущие на оленях, то спешили они не ко мне и не за мной.

Дома у Махако (так в Новом Порту зовут моего дядю Алешу, хотя по нашим традициям он мне приходится нека – братом) на диване спал маленький ребенок. Его люлька была сделана из картонного ящика. А рядом со спящим младенцем сидела моя двоюродная сестра Зоя. Спящий в люльке был мальчик, и звали его Стасик, а по приезде в тундру ему дадут имя Пупта (рожденный после смерти дедушки – отца своей матери). Вечером возле дома Махако остановились три нарты. Приехали Гена – брат Зои, Рома – мой средний брат и Паша – отец новорожденного Стасика. Из разговора с ними я узнал, что наше стойбище, состоящее из трех чумов, расположено возле реки Паюта. А чум Паши – на озере Надараме, где река Юрибей делится на два рукава.

Мне захотелось поехать в тундру, но у меня с собой не было зимней одежды, поэтому я пошел искать одежду у нашей родственницы, которая тогда жила в поселке. Но у нее, кроме ягушки1, ничего не было.

– Паны нэё, ханзерка нив тэввангу (ладно, пусть ягушка, как-нибудь доеду в ней), – сказал я родственнице.

– Паны саванё куртка то́́олха вуни на́́ (ягушка лучше, чем куртка), – сказала она.

Взяв ягушку, я пошел переодеваться. Надев ягушку, на голову – шапку-ушанку, а на ноги – мужские кисы, я собрался ехать в тундру. Родные посмеялись от души над моим внешним видом. Все дальше и дальше оставался позади Новый Порт, пока совсем не исчез из виду. Равнинная дорога, по которой ездили когда-то наши дедушки и бабушки, помнит, наверное, их всех и знает об их приключениях, но молча хранит тайны былых дней. Дорога тонкой полоской уводила нас все дальше и дальше. Покрытые инеем вечные памятники освоения Севера: железные бочки, трубы и многое другое, что было расположено вдоль хой сехэры – оставались позади. Их от меня скрывал мелкий снег, что медленно падал и ложился на землю.

Завязки на моей одежде развязывались, и пояс соскакивал под мышки – ягушка была мне коротковата. Ноябрьский ветер проникал внутрь и своим холодным дыханием хозяйничал у меня под ягушкой. Лишь на очередной остановке я вновь завязывал пояс и завязки потуже, но толку от этого не было.

– Когда же кончится бесконечная дорога? – думал я.

Вдали показалось наше стойбище, из труб вывалился густой дым: это значило, что нас заметили и стали кипятить чай. Подъехав, я быстро побежал в свой отчий чум, чтобы никто не увидел меня в этом странном наряде. Как приятно оказаться в родном чуме, ведь для любого человека родной дом имеет большую силу притяжения.

На следующий день мы отправились за дровами в ольховую рощу, что находилась возле Ярато и от нашего стойбища была не так далеко. Загрузив свои нарты дровами, я решил отправиться домой один. Выехал первым, а вернулся последним.

Я ехал по дороге, но не заметил, как мой передовой сбился с пути, и все олени медленно шли по бездорожью. Сколько я пробирался в неведомом направлении, точно не помню, но мне показалось, что прошла целая вечность. Начало темнеть, появились звезды. Если бы я мог определить направление по звездам, то оказался бы дома давно, но таковых знаний у меня не было. Любой житель тундры должен знать, как определять дорогу, но, увы, молодые все пропускают мимо ушей.

К моему счастью, из-за туч появилась круглая луна и осветила тундру своим ярко-желтым диском. Я остановился и решил пройтись пешком, ведя за собой оленей с загруженными нартами. Озираясь по сторонам и глядя себе под ноги, я стал искать свежие следы оленей, но их как назло нигде не было. Вдруг я заметил свежий след от нарт. Человек ехал на трех оленях. Может быть, это кто-то из наших соседей ездил проверять капканы? Я решил поехать по этому следу, куда бы он меня ни привел.

Я ехал медленно, чтобы не потерять след. С левой стороны вдали я увидел что-то большое и черное. Оно будто шевелилось. У страха глаза велики – гласит народная мудрость.